Принцесса в центре внимания

ЖенщиныРулят: Ах, какая жалость, как я могла такое пропустить! У тебя еще что-то, Миа? Мне некогда, я ищу кое-какую информацию в инете.

Да еще много чего. Разве Лилли не знает, что нельзя встречаться одновременно с двумя парнями? Особенно когда у некоторых нет ни одного! Должна понимать, насколько это низко и гадко. Но этого я, конечно, писать не стала.

ТолЛуи: Борис очень переживал. Лилли, он точно что-то подозревает.

ЖенщиныРулят: Борису следует понять, что в любви надо доверять друг другу. Тебя это тоже касается, Миа.

Ясно, что Лилли имела в виду нашу с ней дружбу. Но если подумать, то же самое применимо не только к отношениям Бориса и Лилли или Лилли и меня. Это важно и в моих отношениях с папой, и с мамой, и… ну практически со всеми.

Интересно, можно считать эти мысли самым волнующим моментом в моей жизни? А не достать ли мне дневник по английскому?

Тут оно и случилось. Мне пришло сообщение, но не от Лилли. От ДжоКоша собственной персоной!

ДжоКош: Ну так ты завтра идешь на «Рокки Хоррора»?

Ой, мамочки, мамочки, мамочки! ДжоКош идет на «Рокки Хоррора». И Майкл – тоже. И, рассуждая логически, это значит, что ДжоКош – это Майкл. А Майкл – это ДжоКош. Должен быть. Должен, и все тут.

Ну ведь правда же?

Я растерялась. Мне хотелось скакать по комнате, визжать и хохотать одновременно. Но вместо этого я – не знаю, откуда выдержка взялась, – ответила.

ТолЛуи: Надеюсь.

Не верю. Не верю себе. Майкл – ДжоКош. Ведь правда?

Что мне делать? Что мне делать?

Пятница, 31 октября, в своей комнате

Я проснулась, охваченная странным предчувствием, и не сразу сообразила, что со мной. Лежала, слушая, как дождь стучит по стеклу, и глядя на Толстяка Луи, устроившегося у меня в ногах. Он деловито мял лапками одеяло и громко мурчал.

И вдруг я вспомнила: сегодня по бабушкиному плану моя беременная мама должна выйти замуж за моего учителя алгебры в отеле «Плаза». Будет торжественная церемония и музыкальное сопровождение от Дэвида Хасселхоффа. Мне сразу захотелось, чтобы температура опять подскочила до 39,9. Тогда не придется вылезать из постели и присутствовать при кровавой драме и тонуть в море обид.

Но почти тут же я вспомнила про письмо и мигом соскочила с кровати.

Майкл – мой тайный поклонник! Майкл – это ДжоКош!

Если все сложится, к вечеру он мне сам в этом признается!

Пятница, 31 октября, алгебра

Мистера Джанини нет в школе. Его заменяет учитель по имени мистер Краковски.

Странно. Куда он мог деться? Утром он был дома, мы даже успели сыграть партию в футбол до того, как Ларс подъехал на лимузине. Я предлагала мистеру Дж. поехать в школу вместе со мной, но он сказал, что будет позже.

Сильно позже, судя по всему.

Вообще отсутствует куча людей. Майкл утром с нами тоже не поехал. Лилли сказала, у него возникли проблемы с распечаткой какой-то работы, которую надо сдать сегодня. Но я думаю: может, он боится увидеться со мной после того, как признался, что он ДжоКош?

Хотя на самом деле он еще не признался. Ну… почти признался. Правда же?

Мистер Хауэлл в три раза старше Джиллигана. Разница в их возрасте – 48 лет. Сколько лет мистеру Хауэллу и Джиллигану?

Т – Джиллиган

3Т – мр. Хауэлл

3Т – Т = 48

2Т = 48

Т = 24

Мистер Дж., где же вы?

Пятница, 31 октября, О. О.

Ну хорошо. Я больше никогда не скажу ни одного дурного слова про Лилли Московиц. И никогда не заподозрю ее в эгоизме и нечестных намерениях. Клянусь в письменном виде.

Все случилось на большой перемене. Мы сидели в столовой: я, мой телохранитель, Тина Хаким Баба и ее телохранитель, Лилли, Борис, Шамика и Лин Су. Майкл, понятное дело, всегда обедает со своим компьютерным клубом, так что его с нами не было.

Шамика зачитывала вслух отрывки из рекламных буклетов, которых ее папа понабрал в разных школах для девочек в Нью-Гемпшире. С каждой новой цитатой Шамике становилось все страшнее, а меня все сильнее охватывал стыд за то, что разинула свой большой рот не вовремя.

Внезапно на наш стол упала тень. Мы вскинули головы, и перед нами предстало видение такой неземной красоты, что, наверное, даже Лилли на мгновение приняла его за мессию избранного народа.

Еще через мгновение мы поняли, что это Хэнк. Но такого Хэнка я видела впервые. На нем был черный кашемировый свитер, черный кожаный плащ и черные джинсы, облегающие длинные стройные ноги. Золотистые волосы были профессионально подстрижены и уложены, и, клянусь, он чем-то смахивал на Киану Ривза из «Матрицы». Я бы даже не очень удивилась, узнав, что он только что спрыгнул с экрана, если бы не ковбойские сапоги. Черные, кожаные, дорогие, но все равно ковбойские.

И нет, мне не послышалось – вся столовая хором ахнула, когда Хэнк присел за наш стол. Стол изгоев, как его называют некоторые.

– Привет, Миа, – сказал Хэнк.

Я уставилась на него во все глаза. Дело было не только в одежде. Изменилось что-то в нем самом. Голос стал глубже. И пахло от Хэнка… м-м… хорошо.

– Ну, – проговорила Лилли, зачерпывая ложечкой крем из десерта, – как все прошло?