Принцесса в центре внимания

Пятница, 31 октября, 9 часов вечера

Я в шоке. Реально.

Не потому, что мама сбежала с моим учителем алгебры, – это даже романтично. Меня потрясло то, что сбежать им помог папа – мой папа! Он пошел наперекор своей матери. По-настоящему.

И я начинаю подозревать, что не так уж он ее боится. Скорее, просто не хочет, чтобы ему трепали нервы. Гораздо проще согласиться с бабушкой, потому что спорить с ней очень уж хлопотно и утомительно.

Но не в этот раз. В этот раз он настоял на своем. И наверняка его еще ждет расплата.

Не знаю, как я это все переживу. Мне придется полностью изменить свое отношение к папе, как Люку Скайуокеру, когда он понял, что его отец – Дарт Вейдер. Только наоборот.

Короче, пока бабушка была в ауте за роялем, я подошла к папе и обняла его изо всех сил.

– У тебя все получилось!

Он посмотрел на меня с интересом.

– Тебя это так удивляет?

Упс.

– Ну да, – смутилась я. – Ну ты же понимаешь.

– Не понимаю.

– Ну… – пробормотала я.

Блин! Спрашивается, кто тянул меня за язык? Может, соврать?

Но папа, видимо, по моему лицу угадал, о чем я думаю, потому что предостерегающе произнес:

– Миа…

– Ой, ну ладно, – смущенно пробурчала я, отпуская его. – Просто иногда мне кажется – только кажется! – что ты немного опасаешься бабушки.

Папа легко обнял меня за шею прямо на глазах у модели Лиз Смит, которая встала, чтобы вместе со всеми пройти в Большой бальный зал. Она улыбнулась нам с симпатией.

– Миа, – сказал папа, – я не боюсь своей матери, и, поверь, она совсем не так плоха, как тебе кажется. С ней просто надо правильно себя вести.

Это было неожиданно.

– Кроме того, – продолжил папа, – неужели ты правда думала, что я брошу в беде тебя или маму? Помни: я всегда приду вам на помощь.

У меня вдруг защипало в глазах. Ну конечно, от дыма множества сигарет – на церемонии была куча французов.

– Миа, я ведь никогда не подводил тебя? – внезапно спросил папа.

– Нет, конечно, – удивленно ответила я. – И ты, и мама, вы оба у меня – норм.

– Понятно, – покивал папа.

Кажется, в моем голосе недоставало энтузиазма.

– Нет, правда. Для меня лучше вас никого нет… – поспешно сказала я и, не удержавшись, добавила: – Но насчет принцессы – это все-таки слишком.

У него стало такое лицо – обязательно взлохматил бы мне волосы, если бы не тонны мусса для укладки, к которому мгновенно прилипает рука.

– Ну извини, – сказал он. – А ты уверена, что хотела бы быть самой обыкновенной девчонкой? Какой-нибудь Нэнси, каких вокруг тыщи?

Э‑э. Ага. Но только чтобы меня звали как-нибудь по-другому.

Этот момент легко мог стать самым волнующим в моей жизни – прям хватай ручку и записывай в дневник, – если бы к нам не подскочил Виго в растрепанных чувствах. Ну еще бы! Его свадьба на глазах превращалась в катастрофу века. Сначала не явились жених с невестой, а теперь хозяйка празднества, вдовствующая принцесса, заперлась у себя в номере и отказывается выходить.

– В каком смысле отказывается? – изумился папа.

– В самом прямом, ваше величество. – Виго чуть не рыдал. – Я впервые видел ее в такой ярости! Ее высочество говорит, что ее предала собственная семья, она опозорена навеки и никогда больше не сможет показаться людям.

Папа закатил глаза.

– Пойдем, – сказал он мне.

Мы подошли к бабушкиному номеру, и папа знаком показал нам с Виго, чтобы мы молчали, потом постучал в дверь.

– Мама, – позвал он. – Мама, это Филипп. Можно мне войти?

Нет ответа. Но я знала, что она там, – слышала, как тихонько постанывает Роммель.

– Мама, – повторил папа, подергал ручку и тяжело вздохнул – дверь была заперта.

Еще бы ему не вздыхать, он и так потратил почти весь день на то, чтобы расстроить бабушкины планы, и это наверняка было непросто. А теперь еще и это.

– Мама, – сказал папа. – Я хочу, чтобы ты открыла дверь.

По-прежнему никакого ответа.

– Мама, – снова сказал папа. – Это смешно. Я хочу, чтобы ты немедленно открыла дверь. Если ты этого не сделаешь, я вызову управляющего с ключами. Ты вынуждаешь меня к этому. Так?

Но бабушка скорее показалась бы без макияжа, чем позволила сотрудникам отеля присутствовать при наших семейных разборках, поэтому я схватила папу за руку и прошептала:

– Дай мне попробовать.

Папа пожал плечами, типа «ну если тебе так хочется», и шагнул в сторону.

– Бабушка? – окликнула я через дверь. – Бабушка, это я, Миа.

Не знаю, чего я ожидала, – точно не того, что она мне откроет. В смысле, если уж она не открыла ни своему обожаемому Виго, ни папе, который, обожаемый или нет, но все-таки ее единственный сын, с какого перепугу она откроет мне?

Но ответом мне была глубокая тишина за дверью. Только Роммель слабо повизгивал.

И все равно я не отступила.