Принцесса выходит в свет

Опираясь прямыми руками на мраморный поручень, она смотрела, как Эскутто посадили в большую лодку с загнутым кверху носом. Когда отвязали веревки, а гребцы стали отталкивать ее от пирса, Эскутто на корме повернулся.

– До новых встреч, Ваше Высочество!

Принцесса в ответ молча подняла ладошку.

– Я буду вспоминать о вас! – крикнул Эскутто. – Глядя на эту безделушку!

Он сунул два пальца за ткань пояса и выудил оттуда что-то блестящее. Принцесса нагнулась вперед, чтобы вглядеться, а потом обеими руками схватилась за собственную поясную сумочку. Шнурок на ней был развязан!

– Прекрасная вещица! – Эскутто на мгновение поднес предмет в пальцах к губам, а потом снова поднял перед собой.

Принцесса шарила пальцами в сумочке, но ничего не могла найти. Лодка, отвалившись от пирса, стала набирать ход.

– Верни! – крикнула принцесса, бросившись к баллюстраде. – Отдай! Это мое кольцо!

– Не могу! – крикнул Эскутто. – Я же в плену!

– Остановитесь! – она даже подпрыгнула. – Стойте!

Весла синхронно опустились в воду. Принцесса уперлась обеими ладонями в мраморную перекладину баллюстрады, толкнулась вверх и занесла на нее одно колено.

– Держи ее! – закричала сзади Ниса.

Крепкие руки обхватили принцессу за талию.

– Мерзавец! Брюква недоваренная! – вопила принцесса и билась в огромных ладонях Гонзы, как прикованный за лапу лебедь в попытке улететь. – Остановись! Негодяй!

Лодка становилась все меньше, уходя к стоявшему на рейде двухмачтовому ахаржирскому кораблю. Все меньше становился на ее корме кавалер Эскутто, а кольцо в его руке уже давно было не различить. Принцесса согнулась, уронила голову на сложенные на поручне руки и стояла так, пока уже невозможно стало различить и самого Эскутто среди других людей в крохотной лодочке.

– Все, – сказала сверху Ниса. – Уехали. Представление можно заканчивать.

Принцесса, чуть помедлив, разогнулась.

– На самом деле, совершенно не весело, – вздохнула она, засовывая руку за вырез платья и выуживая плотный нитяной шнурок, впопыхах отрезанный от одной из штор в Ламонтуччо. – Гонза, перережь, пожалуйста.

– Что с ним теперь будет? – спросила Ниса, глядя в багровую от заката морскую даль.

– Думаю, сбежит в первом же порту, – ответила принцесса, скосив глаза к кинжалу, которым Гонза подцеплял шнурок у самой ее груди. – Я же сбежала.

Шнурок лопнул, принцесса сняла с него серебряное кольцо с одним большим камнем и четырьмя маленькими попарно и с ощутимым удовольствием разместила его на привычном месте, закрывая светлую полоску на пальце.

– Может, объяснишь, зачем ты все это устроила?

Принцесса оперлась на колено Гонзы и поднялась в седло.

– Это утешительный приз, – объяснила она. – Никто не любит тех, кого нельзя обыграть. Появляется желание отомстить. А зачем мне такой мститель? Пусть утешается. Дорого нам это обошлось?

– Терпимо, – хмыкнула Ниса. – Мастер Люсио нашел у себя похожее кольцо, оставалось только цирконовые кристаллы в зажимах приделать.

Солнце стало красным полукругом, тонущим в соленой воде.

– И как же, интересно, ты дала ему украсть его из поясной сумочки? – полюбопытствовала Ниса, когда они направили лошадей шагом через город обратно к замку.

– У него пальцы ловкие. Видела бы ты его фокусы с монетой! Тяжелое, говорит, детство было. Полагаю, это значит, что он промышлял карманником.

Никаким маркизом Эскутто, конечно, никогда не был. Человек меняет титулы из прихоти, только если ни один не принадлежит ему на самом деле.

– Это понятно, – кивнула Ниса. – Но как ты могла этого не заметить, когда вы были один на один?

– Ну… – принцесса заново ощутила прикосновение сильных губ и сделала легкомысленное движение ладонью. – Как бы отвлеклась.

– Расскажи! – засмеялась Ниса. – Может, мне тоже пригодится.

– Нет, – сказала принцесса поразмыслив. – Это вряд ли.

Ночь в Аппалии наступала быстро и довольно рано. Принцесса вернулась в замок Ламонтуччо уже в темноте, однако там ее ждали. Леди Катверия встретила их с Нисой в галерее и пригласила в большой зал, украшенный, разумеется, колоннами и скульптурами. Одной из скульптур – вероятно, аллегорическим изображением обманутых чувств – была неподвижная Риаджина, сидящая на кушетке. Впрочем, она была так напряжена, что, если бы не сверкала глазами, могла бы сойти и за колонну.

Сначала Риаджина следила глазами за леди Катверией, но та молча присела на краешек кресла и сложила руки на коленях. Тогда Риаджина перевела взгляд на принцессу.

– Я прошу прощения за то, что ложно обвинила тебя. – сказала принцесса.

– Я не брала венец, вы все соврали!

– Я это и сказала. Прости меня, Риаджина, это было необходимо.

Риаджина приоткрыла рот, но не издала ни звука.

– Ты действительно не пыталась подложить венец в мою комнату, потому что именно там его и взяла.

– Я хотела отдать его вам, тетя! – Риаджина глянула на Катверию. – Чтобы она его не украла!

– Ты сделала это, несмотря на то, что я объяснила тебе, зачем я его забрала?

– Вы врали!

– Если ты так хорошо отличаешь правду от лжи, скажи, пожалуйста, зачем ты помогла лорду Адзекато украсть венец, открыв ставни в башне?