Принцесса Зефа

А ведь я всего лишь инженер. И жизнь моя – в плазменных трубках, навесных креплениях, статус-программах двигателей и многочисленных микросхемах. Кстати, дела "Ромерра" были плохи. Он еле тянул на своем несчастном остатке энергии, постоянно и сильно забирая вправо. Двигались мы по косинусоиде, бились о всякий мелкий космический мусор, сканировали пространство на предмет возможного противника, чтобы успеть помолиться, если что, а не оказаться размазанными сходу и сразу же.

Я бы рад взять на себя починку многострадального корабля, но из-за проклятого желе не мог действовать обеими руками. Одна была вечно занята вазочкой.

Нездоровая тенденция, но я почему-то был спокоен, как буддист. Сквозь призму желе народ казался дружелюбнее, и даже Зеф не вызывал больше ощущения давления. Просто здоровый мужик, даже неплохой, если вдуматься.

Я вдумался. По идее, он – краса своей расы. Что-то вроде истинного арийца. Но те, насколько я помню, счастья от своей избранности не получили, а попросту огребли. Мне становилось жаль Зефа. Я жевал свое желе и проникался все больше – я начинал видеть Зефа суровым одиночкой, окруженным маньяками вроде Тропа и придурками вроде Рема, существом, чьи скрытые помыслы направлены на романтику и нежность, непонятым и гордым в своей непонятости. Меня несло.

Я видел его при полной парадной выкладке, шагающим по кружевным паркам своей планеты. Видел, как все эти недо-мужчины и полу-женщины пищат от восторга и хлопают ластами. Они презренны, они недостойны даже его взгляда.

Потом пришлось задуматься о биологических различиях полов. Я даже не был уверен, что мужчины мориев устроены привычным мне образом, а уж за все три остальные пола ручаться точно не мог.

Поразмыслив, я отправился туда, где еще не был – в медотсек. Кому, если не врачу, преподать мне урок биологии…

Познакомившись с достопочтенным медиком Тримсом, я пожалел, что обозвал Тропа маньяком. Это звание мог носить только милейший доктор, к каждой руке которого было пристегнуто что-то вроде набора бензопил и сверл. На кожаной шапочке эскулапа красовался мощный фонарь, а остро заточенные клыки приподнимали тонкую верхнюю губу. Поверх формы на Тримсе был нацеплен широкий клеенчатый фартук.

В медотсеке стояли двухярусные койки и высились угрюмые сосенки, истекающие алой остро пахнущей смолой.

Я опасливо уселся на вращающийся стул и настроил переводчик.

– Болен? – хищно спросил Тримс и пожевал губу, рассматривая свои пилы и сверла.

– Здоров, – квакнул я.

– Жаль, – с чувством ответил доктор. – Очень жаль…

Его глаза обыскали меня на предмет лишних конечностей. Ему явно хотелось мне что-нибудь удалить.

– У нас два пола… – набрался храбрости я.

– Очень жаль! – перебил меня Тримс. Подумал и добавил: – Вымираете…

– Размножаемся, – отрезал я. – Только по двое.

– Мало, – глубокомысленно сказал Тримс и поскреб одной из своих пилок выступающие острые зубы.

За елками что-то мерзко зашуршало, пискнуло и захрустело. Тримс рысью кинулся туда и вылез через пару минут, измазанный в какой-то зеленой дряни.

– Кушают, – счастливо сообщил он.

У меня свело желудок.

– Я тоже жрать хочу, – признался я. – Закажи желе. Которое Б-345.

Доктор вытер руки о фартук, потыкал в настенные кнопочки и сел напротив меня, церемонно сложив руки на коленях.

– Выбрал, значит… – сказал он, – ну так, неудивительно, что Б-345, раз Принцесса… Вот, скажем, выбрал бы ты С-112, значит – третья градация, а восемнадцатые и вовсе желе есть не могут…

Я уже получил от распределителя свою вазочку, поэтому слушал его бред умиротворенно.

– Из чего его делают-то?

– Это гунгой, – несколько удивленно пояснил Тримс. – Генетический совместитель.

Я рефлекторно проглотил последний прохладный комочек и отложил ложку в сторону.

– Еще раз?

– Генетический совместитель, – сказал этот садист. – Биомасса, налаживающая контакт между существами разных полов. Ты выбрал образцы Зефа, потому что Принцесса.

– Это вместо прогулок под луной? – попытался пошутить я, но горло свело.

– А как иначе вы можете понять друг друга? – заинтересовался Тримс.

Я вспомнил о своем умении создавать яды и решил, что это именно тот случай, когда их стоило бы применить.

Тишину нарушил лопнувший голосом Тропа динамик внутренней связи.

– Андрей, на мостик. Боевая тревога. Капитан рассчитывает на ум Принцессы.

Под конец, по-моему, Троп задохнулся или сжевал себе язык.

Боевая тревога напомнила мне о еще одном освоенном в Академии умении, но это уже совсем другая история.

3.

Повторять два раза Тропу не пришлось. Я был рад избавиться от общества Тримса и от неаппетитных подробностей методов производства этого желе, поэтому выскочил из медотсека и сразу же напоролся на какую-то сатану. Сатана зыркнула на меня узким черным глазом, глухо зарокотала и потопала прочь. Было в ней метра три роста, брела она, согнув мощные костистые плечи, и воняло от нее паленой шерстью. Позади болтался скрученный в жгут пучок хвостов, неприятно царапающий по полу.

Такого я еще не видел. Прадедушка Зефа? Домашнее животное Рема?