Принцессами не рождаются, или Секреты воспитания девочек

Если считать верной теорию о том, что все поколения, пройдя полный цикл, выходят на новый уровень по спирали, то они в каком-то смысле отчасти повторяют черты прадедов, живших в начале прошлого века. И действительно, окружающий мир кажется холодным и неласковым. Каждый день приносит нам новости о войне, о криминальных событиях, об антисоциальных поступках сограждан, о крушениях и авариях, и если семья смотрит телевизор, все ее члены, и в особенности младшее поколение, с головой погружены в парадигму «как страшно жить» (а если в доме ТВ не приветствуется – последние новости все равно расскажут одноклассники и соседи).

Все это ведет к тому, что количество страхов переходит в качество, и они материализуются: чем больше мир пропитан страхом – нашими фобиями, тревогами, опасениями, – тем чаще все то, чего мы боимся, происходит вокруг. Вселенная слышит нас, но своеобразно – она реагирует на наиболее интенсивные эмоции, не вникая, желательны они для нас или нет. Цепь, таким образом, замыкается: в мире, полном страхов и опасностей, родители боятся за своих детей и ограничивают их свободу и самостоятельность – все это мы уже проговаривали, когда знакомились с поколением «ЯЯЯ», – то есть включают режим гиперопеки, сковывания инициатив, парализации желаний и подмены их своей волей. Ну а на детей влияние «опасного мира» пагубно еще и в том смысле, что они постепенно начинают воспринимать все это как норму. Нормально, что люди поступают так жестоко. Нормально, что все время нужно быть готовым к форс-мажору, связанному с угрозой для жизни. Нормально, что мир опасен и доверять ему нельзя – «такова жизнь…».

Дети адаптируются к этому миру, как могут, и оттого у них появляются специфические черты: стремление избегать общения с себе подобными, особенно (в больших количествах) желание полностью перенести свою жизнь в безопасную среду – то есть в виртуальное пространство, где можно без сложностей и «напрягов» дружить, учиться, влюбляться и даже (в перспективе) работать и тратить заработанное.

Другим способом сбежать из неприветливой реальности являются постепенный «уход в себя» – аутизация, погружение в свой внутренний мир, в пространство фантазий – и растущая интровертированность. Отсюда вытекает еще одна особенность – зацикленность на себе и собственных переживаниях, закрепление эгоцентризма уже не как детской возрастной особенности, а как черты характера, которая в более старшем возрасте проявляется в том, что человек склонен думать только о себе.

Следующая особенность современного мира – постепенное исчезновение семьи как таковой. В настоящее время каждый третий ребенок живет с одним из разведенных родителей. Статистика говорит нам, что примерно 1/6 всех семей неполные – то есть состоят из мамы с детьми (отцов с детьми – на порядок меньше).

Современный ребенок уже не живет в мире, где у всех есть мама и папа, и уж тем более нечастым случаем являются большие семьи, где детей много, где несколько поколений живут вместе или хотя бы тесно общаются.

Но даже если родители не в разводе, далеко не всем детям везет жить с ними обоими: в современном обществе все чаще встречается ситуация, когда один из родителей (чаще отец, но бывает, что и мама) в силу специфики работы практически постоянно отсутствует дома и дети видятся и общаются с ним преимущественно по телефону и скайпу. Сначала – с радостью и надеждой на скорую встречу: они скучают и ждут… Однако постепенно, по мере накопления неоправдавшихся ожиданий (когда родители почти всегда отдают приоритет работе, а не ребенку), дети все чаще общаются с родными лишь по необходимости, обычно – когда нужны деньги. Так они усваивают, что за деньги продается все, даже родительская любовь и внимание: если работодатель предлагает более интересные условия, чем члены семьи, – семья всегда отодвигается на второе место, причем оправдания вроде «я работаю для твоего будущего» находятся всегда. Увы, дети живут в режиме «здесь и сейчас», и к тому моменту, когда наступит это будущее, родители рискуют стать им совсем чужими…

Таким образом, у современной маленькой девочки мало шансов унаследовать нормальную модель семьи, с любящими друг друга родителями, постоянством во взаимоотношениях, стремлением проводить вместе свободное время и, простите за банальность (на самом деле она таковой не является, просто «поизносили» выражение), «жить вместе в горе и в радости». Вместо этого она впитывает с детства совсем другую парадигму: быть вместе, пока это удобно, и разрывать отношения с легкостью, не прилагая усилий к их поддержанию. Выходит, что в мире нет ничего постоянного, любые чувства преходящи и недолговечны и «ничто на свете не стоит наших переживаний». Дети – надо это понимать – проецируют все это в первую очередь на себя и потому из такой модели выносят еще одно убеждение: мама и папа так же легко, как разлюбили и оставили друг друга, могут разлюбить и оставить меня. И потому стараются отгородиться от них уже заранее, из чувства самосохранения, – чтобы потом не было слишком больно.