Принцип домино. Покой

Гнилушки на трухлявых стволах испускали тусклый зеленый свет, подобно разбросанным уголькам фейерверка, догоравшего на холодной земле. Здесь, где исчезли огни ночного Нордэма, Адам чувствовал себя не к месту. Даже в городе, в непроглядной тьме, он знал, что в конце пути будет выход и свет, но тут… Под ногами лишь старые каменные ступени, идущие вдоль вверх оврага и покрытые толстым слоем листвы. Он знал Нордэм и окрестности вдоль и поперёк, но в этом сохранившемся уголке дикой природы не был ни разу, и верил, что никогда не будет. На этот покрытый лесом и изрезанный оврагами холм, скорее всего, обычные люди приходили на пикники и в походы, в которые, возможно, Ларссон ходил бы со своей семьёй, которой у него нет. Нордэм был его домом и его жизнью, но, видимо, эту сторону города он знал не лучше, чем общество об истинной жизни Адама Ларссона.

Оглянувшись, он проследил взглядом проделанный путь: крутой спуск с затерявшимся в ночи концом. Адам невольно задавался вопросом, пришел бы он сюда когда-нибудь, чтобы впечатлить очередную легкомысленную красавицу, и отлично знал ответ. Его место среди огней ночного Нордэма, а не среди старого непроходимого леса, где из нарушителей спокойствия только парочка голодных куниц.

– Вы там заснули? – окликнула его Эванс, успевшая уйти вперед, не заметив его отсутствие и потеряв из виду. Ей пришлось вернуться, перепрыгивая каменные выступы, рискуя соскользнуть и разбиться о камни. Эванс подошла к нему и достала старый Кольт, взводя курок. – Что вы там увидели? – тихо спросила она, стоя на несколько ступеней выше, и всматривалась в направлении его взгляда. За ними виднелась только тропинка, по которой они прошли, и его глубокие следы.

– Ничего… – в задумчивости повернувшись, он встретился с обеспокоенным взглядом серых глаз. – Ничего, – уже увереннее, и беспокойство на ее лице сменилось недоверием.

– Сейчас не лучшее время и место для мысленных самокопаний, идем, – Эванс опять не смогла промолчать, выказывая недовольство.

Она взяла его за руку, ведя за собой. Расстояние между ступенями становилось меньше. Препятствия встречались все чаще, знаменуя приближение к концу пути. Овраг за долгие годы разросся настолько, что обрушил часть каменной лестницы, преградив им путь. Адам с легкостью забрался вверх по висящим в воздухе корням упавших деревьев, и протянул руку, которую Эванс взяла с неохотой. Он поднял ее, даже не заметив веса: втащил по склону и поставил рядом с собой на мокрую почву, придерживая за плечи, и не отпустил, пока не убедился, что она твердо стояла на мокрой и скользкой земле.

Оказавшись наверху рядом с ним, Эванс отошла, увеличивая дистанцию, которой Адам постоянно и намеренно пренебрегал. Он не в первый раз заметил, как это выводило ее из равновесия и раздражало, аналогично неумению Эванс вовремя заткнуться, раздражавшее его. Она устремилась вперед, указывая дальнейший путь на вершину холма, в который щупальцами оврагов вгрызалась старая балка, расчленяя склон глубокими провалами. Нетронутый рукой человека лес не желал расстаться с каменистыми холмами окончательно, превращая путь в непроходимую чащу, но ближе к вершине ступени лестницы стали шире, и вдалеке замаячил просвет между деревьями.

Эванс ускорила шаг. Адам старался не отставать, учитывая, что ему передвигаться здесь намного сложнее. Стоило им подняться на вершину и выйти на опушку, у Адама перехватило дыхание. Ночной Нордэм раскинулся перед ними, как на ладони. Это было восхитительно. Ларссон смотрел на город, не в силах отвести глаз. Нордэм, переливавшийся миллионами огней и окутанный дымкой тумана, простирался до самого горизонта. Адам давно не видел ничего более захватывающего. Он сотни раз смотрел вниз с крыш небоскребов, пролетал на самолёте, но сейчас – видеть перед собой его город, усыпанный огнями, стоя на вершине холма, это было нечто иное.

– East Point – высочайшая точка округа. Здесь стояло первое поселение шведских колонистов еще до основания Форта Альбертус, – сказала Эванс, остановившись за его спиной. – Что человек по сравнению с холмами, мистер Ларссон? – ненавязчиво спросила она, встав рядом с ним на самом краю обрыва.

– Поверьте мне, и люди, и горы способны разрушаться, мисс Эванс, – глубоко вдыхал он чистый горный воздух.

– Правда, люди по причине своего высокомерия и глупости, – продолжила она, чем вызвала большое удивление Адама. – Гордыня… – Эванс задумчиво смотрела на город, мерцавший огнями.

– … самый страшный из смертных грехов, – Адам выдохнул воздух и заметил, как от его дыхания шел пар.

– Не дышите слишком глубоко, – сосредоточенно ответила девушка, – иначе вас ждёт…

– Гипервентиляция. Это и ежу понятно. Как думаешь, Уильям еще жив? – спросил он, посмотрев на нее сверху вниз.

– Думаю, мы скоро об этом узнаем, – уклончиво ответила она.