Принцип домино. Покой

Их разговор прекратился так же быстро, как и начался, и между двумя людьми, стоявшими сейчас плечом к плечу на вершине горы, повисло молчание, которое едва ли можно было назвать неловким. Эванс, казалось, не понимала двусмысленности ситуации, в которой они вдвоём стояли и смотрели на светившийся огнями Нордэм. Перед ними где-то там вдалеке целый город жил собственной жизнью и простирался на многие мили вплоть до горизонта. Миллионы людей в этот момент одновременно гасили и зажигали огни, поддерживая баланс света и темноты в кипящем жизнью котле: зажигали новый огонь, пока ещё не остыл предыдущий. Этот город никогда не спал. В нем ночные жители сменяли тех, кто ночью отправляется на отдых, и наоборот. Постоянство, вращавшее колесо закономерных повторений жизней, зависимых от смены отрезков времени с разной степенью освещенности.

– Нам пора дальше, сэр, и если вы не готовы запачкаться в этом по уши, то лучше скажите сейчас, – ее голос стал едва различим на фоне ветра.

– Веди, – коротко кивнул он, подтверждая намерение продолжить путь, и Эванс кивнула в ответ, снова скрываясь в чаще.

Адам шел за ней неведомо куда, подобно Алисе, прыгнувшей в нору вслед за белым кроликом, который всего лишь хотел спастись, но в итоге получил в довесок неуправляемую девчонку, ставившую привычный ход вещей с ног на голову. Эванс спускалась в овраг, освещая перед собой путь лучом фонарика в телефоне, следуя все дальше, пока не остановилась и повернулась к нему лицом.

– Это место, о котором некоторые знают, но никто не скажет вам о нем даже под страхом смерти. Если кто-нибудь узнает, что я привела тебя сюда, то нам обоим конец, так что подумайте хорошенько, если вам есть что или кого терять, – она не стала продолжать и вдаваться в рассуждения.

– Даю тебе слово, что буду молчать, – Адам смотрел одним из самых суровых взглядов в его арсенале, выглядя еще более устрашающим в холодном свете экрана телефона. Он не шевелился, дав ей в последний раз все хорошенько обдумать и принять решение. Под его тяжелым взглядом, Эванс даже не шелохнулась. В ее глазах застыли базальтовые скалы вокруг бушующей бури в черном океане.

– Даю слово, – повторил он, после чего она двинулась с места и повернулась к нему спиной.

– Идем, – она шагнула вглубь оврага, направляясь вдоль ручья, бегущего по дну балки. Адаму оставалось только последовать за ней в чертову кроличью нору.

– Что это за место? – Ларссон старался говорить тише. Слушателей рядом с ними не было, но его низкий голос звучал чересчур громко для здешней тишины, нарушаемой только журчанием текущей воды.

– Смотрели фильм «Кладбище домашних животных»?

Ларссон снова не понял, шутит она или говорит серьезно. Порой ее странные вопросы и поведение ставили в тупик. Но теперь он точно знал, что если не видит смысла в ее словах или поступках, то это не означало, что такого и вовсе нет. Скорее всего, смысл спрятан под тоннами своеобразных и понятных исключительно ей причинно-следственный связей, незаметных с первого взгляда. Хотя, возможно, на этот раз Эванс просто снова не смогла вовремя заткнуться.

– Сказки из детских страшилок, – хмыкнул он на очередной странный вопрос.

– Увы, нет, сэр, – Эванс покачала голово в отрицании. – Иные, подобные вам, были не менее решительны и не боялись запачкать руки, – и остановилась и развела руками в стороны, повернувшись к нему и осветив лес лучом маломощного фонарика. – Почему я должна рассказывать Бэмби, что его мамы больше нет, – она проворчала под нос и отвернулась, двигаясь дальше.

«Это я-то Бэмби?» – подумал Адам и не без труда подавил в себе порыв подставить ей подножку, чтобы девчонка свалилась в овраг. Эванс все так же настойчиво шла в лесную чащу к упавшему через ручей дереву. Адам уже едва мог передвигаться по склону, ставшим почти отвесным. Она же, напротив, с легкостью забралась на ствол поваленного поперек оврага дуба и перешла по нему через ручей на другую сторону, даже не оставив следов на толстом слое мха, поросшем на размягчавшей от влаги коре. От тяжёлых шагов Адама лопнувшая дубовая кора и мох посыпались вниз. Под весом Ларссона дерево затрещало и прогнулось, когда Эванс уже оказалась на другой стороне оврага и взбиралась вверх по противоположному склону.