Принцип неопределенности

– Пойдем вместе, – она вожделенно потерлась об меня, зажигая, как сухую щепку, моё желание, и сама всё ярче транслируя свои эмоции. Незамысловатые, но очень искренние.

Она явно чем-то била по моим мозгам, и не только по ним. Я и раньше замечал, что в Силе она чувствовалась чуть иначе, чем другие. Люди для меня нечто чуть большее, чем цветная голограмма — я вижу в них что-то ещё, пусть и не понимая всей глубины палитры Силы. Но все это нисколько меня сейчас не беспокоило. Если мной сейчас и управляли, то я был вовсе не против.

– Пойдем, — её взгляд был недвусмысленным.

Сэкономить воду не вышло, но это мало волновало меня. Краткая, но страстная близость едва не взорвала мои чувства, подарив совершенно новую, небывалую для меня яркость восприятия, высочайшую степень удовольствия. Овладев трепещущей девушкой, я почувствовал себя одной из звонко вибрирующих ветвей камертона, составленного из двух наших оголённых разумов. Второй его частью была прекрасная зелтронка. Мы, казалось, соединились напрямую, минуя разделяющую нас телесность и горячие струи душа.

Возбуждение нервных окончаний во всём прекрасном и призывно набухшем было в нашем акте близости нисколько не важнее, чем мысли и направленные желания. Хотя, надо признать, ласкать Свельду было невероятно сладостно, тем паче приятно было получать ответное, возбуждающее внимание её горячих губ, нежного языка и ловких пальчиков. Наша страсть, все ощущения и прикосновения, многократно отраженные в восприятии друг-друга, многократно усиливались засчёт эмпатии Свельды и, возможно, Силы, делая этот контакт незабываемым. Увы, но долго мы не протянули - пламя горело ярко, но недолго.

– Ты сильный эмпат, — уверенно сказала она, неспешно одеваясь. — Это очень круто. Я всё ещё хочу тебя. Но позже.

– Взаимно, ты классная девчонка.

– Мне обычно говорят, что я плохая девочка, — пококетничала она. — Что люди имеют в виду?

– Что такое открытое проявление инстинктов у них не принято.

– Ханжи, — она фыркнула. — Я сойду с корабля через несколько дней. Ты прилетишь когда-нибудь на Зелтрос?

– Постараюсь. Мне кажется, это хорошее место, — дипломатично ответил я. Хотя члены общества с мотивацией корненожки вызывают подозрение в своих умственных способностях и эволюционном развитии.

– Очень. Лучшее в галактике, — ослепительно улыбнулась она.

И зачем же его тогда покидать? Но непоследовательность в её исполнении, судя по всему — самое обычное дело. Но любопытство я ценю сильнее, чем излишнюю рациональность.

– Я хотел почитать об этом мире что-нибудь, есть идеи? — поддержал я разговор.

– Открой какую-нибудь сетевую энциклопедию, хотя здесь не получится. На этом жутком Коррибане нет станции гиперсвязи, а антенны на корабле хватает только на устойчивый прием. Передатчик корабля не достанет до цивилизованных миров и в голонет выйти не получится, — сказала она, расчесывая волосы.

Я понял. Она сказала, что интернета здесь нет.

– Может, просто расскажешь мне об этой галактике?

– Она большая. Очень. Но ты спрашивай.

Мы болтали несколько часов абсолютно обо всём на свете. Но кое-что полезное я узнал. Особенно тревожащее меня в плане заклания протокольного дроида. Не то чтобы чья-то смерть меня сильно беспокоила, но было интересно узнать — а была ли она вообще?

То, что меня интересовало больше всего, так это дроиды. Сорок Пятый вел себя чрезмерно разумно, и тому было объяснение. Дроиды не были просто роботами, управляемые процессорами на полупроводниках и ведомые строгой программой. Их действиями управляло некое "нейроядро", функционирующие, как мозг, в котором были сформированы логические цепочки поведения. Оно позволяло мыслить образами, переваривая потрясающую величину информации, подобно квантовому компьютеру, и создавало "личность" дроида. Оно дополнялось внешними протоколами и программами на кремнии, расширявшими функционал дроида. От полноценного искина их отделяла заблокированная возможность изменения основы ядра, поэтому, даже имея возможность самосовершенствования и накопления опыта, самые совершенные модели не меняли своего поведения с годами. Создание нейроядра было крайне сложной технологией, доступной только нескольким десяткам компаний в галактике. Можно написать сколь угодно длинный и сложный код, получив сложно функционирующий механизм, но это будет именно механизм, называемый роботом, а вовсе не дроид. Так что всеми технологиями для создания сильного ИскИна здесь обладали, но эра технологической сингулярности от чего-то стеснялась показаться на глаза.