Принцип неопределенности

– Трраверр, Онда Бада прроссилл перредать тебе, что он осскоррблленн и вссё ещщё нуждается в ввозввррате доллга. У ттебя ессть не ттвои деньги, – зашипела ящерица. Большие глаза с огромным ромбическим черным зрачком осматривали нашу компанию. Широкая пасть была заставлена кривым частоколом желтых треугольных зубов.

От группы наемников воняло тухлятиной и немытым телом, но меня больше волновало то, что они были вооружены до зубов.

– Просто верни деньги Онде Баде и живи дальше, — проскрипел человек–паук. Его широкие пальцы очень резко бегали по поясу.

– Можешь передать Онде, что он может засунуть свой длинный язык хатту в анус. Там ему самое место, — посоветовал ему Травер, старательно изображая поддатого.

– Твои оскорбления бесполезны. Мы будем ждать тебя на выходе. Ты вернешь деньги или пойдешь с нами, или же тебе крышка, — угрожал аквалиш, хрипя, как висельник.

Гаммореанцы хрюкали на своем свинячьем наречии. Вот это кодла.

– Понимаешь, что они хрюкают? – спросил я дроида.

– Да, господин, — отозвался он.

– Передай им, используя наиболее оскорбительные из известных выражений, что их далеких предков разводили на мясо мои предки, а сами они воняют, как экскременты… какие-нибудь невероятно зловонные для них экскременты, ты меня понял?

– Да, — в голосе дроида сквозила обреченность.

Свины пронзительно завизжали.

– Нет! — Закричал трандошанин. Но гаммореанцы его не слушали.

Они с воплями, подняв высоко над головой топоры, бросились на нас. Я закричал "Блять", активируя голосом щит. Рука потянулась за пистолетом. Секира первого свина со скрежетом раскроила голову дроида — его металлическое тело, отброшенное могучим ударом, покатилось по полу.

Перед столом было очень тесно из-за стульев: противники мешали друг-другу. Твилечка одним движением достала саблю и с воплем бросилась под ноги свиньям.

Я открыл огонь по трандшоанцу, Яркие всполохи мелькали между нами, мерцающая завеса его щита погасла. Заряд плазмы, попав ему в грудь, отбросил тело в сторону. Я оглянулся.

Ивендо катался по полу, сцепившись с аквалишем, двое гаммореанцев уже были застрелены. А третьему, увернувшись от взмаха его секиры, Нейла одним движением отрубила ноги.

Мы вскочили с места на помощь Ивендо, но сцепившиеся противники замерли. Нейла в это время отрубила гаммореанцу и руки.

Свельда со шпагой и пистолетом наперевес подскочила к лейтенанту, отцепив его от аквалиша. В лежащего паукообразного полетела плазма и его голова лопнула, как спелая дыня, брошенная на асфальт. Разбрызгивая кровавую кашу во все стороны.

– Не стоило, — Ивендо зашелся в кашле. — Он мертв. Хрупкий ублюдок.

В механической руке он держал широкий нож-кастет, которым выпотрошил урода. По его лицу стекали брызги крови, делая его и без того странное выражение лица пугающим. Обезглавленный аквалиш же прижимал неестественно согнутую руку с пистолетом к корпусу, под ним растекалась лужа ярко алой крови. Он так и не успел включить щит. Или он ему не помог — его выпотрошили.

Я осмотрел трандошанина — рептилоид не подавал признаков жизни. Кираса его была разворочена, превратившись в стальное крошево, в груди зияло огромное сквозное отверстие, через которое можно было просунуть голову. Вокруг все было забрызгано кровью и ошметками его внутренностей. Обрубок гаммореанина, сделанный Нейлой, всё еще бился в агонии, воя как оглашенный.

Воняло паленым. Меня вырвало. Свельду тошнило рядом со мной.

Проблевавшись до боли в желудке, я выключил щит и отошел от побоища подальше. Меня ещё мутило.

Поддерживая лейтенанта, капитан с Фарландом отошли в другую сторону зала, сев за свободный столик. Мы присоединились к ним.

– Сходи к бармену, пожалуйста, и принеси шесть чистых стаканов, две бутылки воды и салфетки. Пачку салфеток, — проинструктировал Фарланда капитан, оглянувшись на меня. Он посмотрел на Ивендо. — И бутылку бренди.

– Ивендо, ты точно цел? — Нейла принесла откуда-то аптечку.

– Со мной все в порядке. Он, кажется, зацепил протез, — я посмотрел на его руку, но она была цела. Он заметил мой взгляд. — Не на этот — он попал мне в ногу.

Тут я заметил, что левой ступни у него не было, а из штанины торчали обломки металла. Он, как истинный пират, имел протез руки и ноги. И глаза, вспомнил я.

Пока Фарланд убеждал засевшего за стойкой бармена, что всё уже закончилось, вновь заиграла музыка.

– А что стало с предыдущим штурманом? — спросил я осторожно.

– Отравился метанолом. Есть виды, которые пьют это говно как воду, а его от обычного шила хрен отличишь. Мы не успели его откачать, — отозвался Ивендо. — Пил всё, что пахло спиртом. Я говорил ему, что это плохо закончится, но он не слушал. — зелтронка прикрыла рот рукой.

– Радуйся, ты зачислен в команду, — поздравил меня Травер. — Твоя доля — пока девять процентов от общей прибыли. У меня тридцать, у Ивендо двадцать шесть, семнадцать у Фарланда и Нейлы. Это для ясности. Доходы и расходы делим поровну.

– А один процент кому? — сложил я суммы.– тому кто умеет считать?

– Свельде, пока она с нами.

– Расходы тоже делим по пропорции?