Принцип неопределенности

Нет-нет, Сила, именно сейчас с тобой я советоваться не буду. Тебя следует для начала должным образом препарировать.

Начав листать предложенные варианты, вслух зачитал:

«– Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана,

Буду резать, буду бить,

Если хочешь дальше жить,

Начинай сейчас водить.

А за месяцем луна,

Чёрт повесил колдуна,

А колдун висел, висел

И в помойку залетел.

…

Погляди-ка из оконца,

Там ромашка,

Капля солнца.

Лепесточки отрывай

И судьбу свою узнай! (рус.)»

Закончив, я мысленно нажал на выпавший мне вариант, открывая подробности.

Подобный выбор казался мне нисколько не менее рациональным, чем использование Силы или долгий и старательный анализ мелких, незначительных отличий, который, как пить дать, завершится успешным поиском оправданий совершенно иррационального, бездумно эмоционального решения. Хотя, быть может, во всех случаях это будет только иллюзия ложной случайности.

Совершив виртуальную прогулку по предполагаемому жилью и удовлетворившись обстановкой, я забронировал мрачноватый номер и сменил курс спидера. Минут через пять такси высадило меня на площадке нужной мне более чем километровой башни.

То была не совсем гостиница, скорее элитарный доходный дом с апартаментами, причём с высочайшим классом безопасности. Не высокотехнологичный капсульный отель, а здание с номерами.

В Кореллии не столь развиты меры контроля частной жизни, как это принято на многих мирах Ядра. Что развязывает руки преступникам, в числе которых и убийцы, и грабители, позволяя им обзаводиться высокотехнологичным снаряжением и в спокойной обстановке готовить преступления. А совершив их, затем скрываться в вывернувшихся наружу коммуникациями бескрайних районах городов, лишенных пресловутой корусантской системы неотрывного видеонаблюдения. Возможности в расследовании преступлений находятся здесь на том же уровне, что и на Земле – то есть на беспрецедентно низком. Большинство пойманных преступников – идиоты, не сумевшие замести за собой следы или опрометчиво вцепившиеся в чрезмерно крупную для себя добычу. Поэтому люди, добровольно отказывающиеся от коллективных, более того, тотальных мер защиты и контроля, вынуждены тратиться на локальные средства вроде рамок сканеров в любом, даже самом дешевом питейном заведении и, тем более, превращать свои частные жилые дома в крепости. Хотя и культурная дистанция до той же пресловутой Луны контрабандистов достаточно велика.

И в этом городе жнец бродит рядом: город полон убийц, жаждущих моей крови. С другой стороны, я и сам рад тому, что у меня развязаны руки: мы будем играть на одном и том же сукне одной и той же колодой. Моей: засаленной, составленной из мятых, знакомых на ощупь краплёных карт.

Пройдя через мощные сдвижные створки врат, которые и выстрелом не из всякого турболазера вынести, а затем ещё и через шлюз, полный сканеров, я оказался в огромном помещении. В самом центре фойе зеленела замкнутая сфера искусственной экосистемы. Почти двухметровая в диаметре.

Эту демонстрацию иторианского уровня понимания законов биологии и экологии не нужно было поливать, она не нуждалась в уходе и была полностью самодостаточна при условиях заданной освещенности и температуры окружающего воздуха. Такие сферы столетиями поддерживают жизнь в своём отрезанном от окружающего мира пузыре, не теряя первоначального разнообразия видов и красок живых существ. Некоторые – тысячи лет. Одно из любимых искусств иторианцев. И чем древнее такой биом, тем он ценнее. Их коллекционируют, продают на аукционах, выставляют в специальных оранжереях. Наблюдают за тем, как внутри в непрерывном кругообороте жизни-и-смерти копошится органика, как истлевает искра жизни.

Но в действительности, сферы эти не имеют никакой практической пользы. Их ценность столь же иллюзорна, как и ценность наполняющей их жизни. Или жизни, их создавшей – неважно.

Любопытно, как пойдут дела в сфере, если открыть её несоизмеримо огромному чуждому миру, шелестящему за транспарстиловым пузырём? Насколько адекватными тогда будут сложившиеся привычки и убеждения, «здравый смысл» обитающих в нём крохотных букашек? Сколь ценными они станут в изменившихся условиях?

Вдруг, они убеждены в том, что именно такое нынешнее их поведение – единственно верное и, разумеется, преисполнено сакрального смысла, а всё, что мелькает за транспарстилом – иллюзия, забавная картинка, не оказывающая на их жизнь никакого влияния? Какие-то космические, невообразимо далёкие и недоступные их пониманию объекты, совершенно не затрагивающие их жизни, полной ослепительно важных целей, запертой в четырёх жалких кубических метрах.

Нет, само собой, их крошечные мозги, составленные из менее чем миллиона нейронов, не содержат в себе ничего сложнее набора безусловных рефлексов давным-давно эволюционно запрограммированного алгоритма поведения. И, без сомнения, они ни о чём не задумываются.

Биороботы. Но так ведут себя не только эти крошеные создания. Удивительно!