Пришелец из Нарбонны

— Почему ты так на меня смотришь?

— Ищу сходства с матерью.

— Нашел?

— Немного.

— Тебе кажется, что Бог создал мир только для тебя.

— А разве нет?

— Зачем ты приехал из Нарбонны?

— Отец меня послал на конфирмацию Хаиме.

— Расскажи мне, пожалуйста, о своей матери.

— Я уже рассказывал о том, что помню.

— А той девушке тоже было тринадцать лет, как и тебе?

— Первая девушка всегда старше.

— Значит, она была старше? На сколько?

— Каталина…

— Что, Эли?

— Минуты бегут.

— Я слышу, как бьется твое сердце.

— Так, Каталина, время отмеряет свои минуты.

— Эли, обними меня.

— Ты дрожишь, Каталина.

— Мне холодно.

— Накинуть шаль?

— Нет, не надо.

— Ты знаешь парня по имени Дов? Его отца зовут Абраваллой.

— Не знаю.

— Жаль. Если я погибну, отдай ему мою лошадь.

— Не говори так.

— К сожалению, у меня нет подарка для тебя. Был сандаловый ларчик с игрушкой, с волчком. Но его уже нет. Жаль.

Каталина уронила голову ему на ладони.

— Ты злой человек, Эли.

— Это правда. Если бы я не был злым, я бы послушался тебя и отступил. И сделал бы все, о чем говорила донья Клара. Кстати, хорошо ли она к тебе относится?

— Да.

— А Марианна была добра?

— Да.

— А Беатрис?

— Да.

— Да, да, да, все да. Скажи хоть раз: нет! Интересно, что ты будешь делать завтра перед рассветом, в это же время?

— Не говори так, Эли.

— Проснешься или будешь еще спать?

— Не говори так, умоляю.

— Вы, христиане, так легко переносите смерть, даже самых близких людей.

— Откуда ты знаешь? Так написано в ваших книгах?

— На ваших похоронах никто не плачет.

— Плачут и скорбят по умершему.

— Видишь, Каталина, мы уже ссоримся.

— Не ссоримся.

— Что же еще нам позволено делать? Только ссориться.

— Не сердись. Если хочешь, я умру вместе с тобой.

— Нет-нет, что ты!

— Пойду в монастырь… Боже, смилуйся над нами!

— Живи и помни обо мне. Это все, что ты сможешь сделать.

— Я буду умолять мою покровительницу…

— …Святую Катерину. Ты уже говорила.

— Что я могу еще сделать? Только молиться. И помнить тебя всю свою жизнь.

— У вас существует исповедь. Можно грешить, а потом священник простит тебе грехи. Все-все.

— Нет, Эли, — Каталина тряхнула головой.

— Хочешь быть святой? Зачем мне Бог послал тебя, Каталина?

— Я люблю тебя, Эли.

— Не верю. В твоих жилах течет не кровь, а вода.

— Послушай, как бьется мое сердце. Как у птицы…

— Это от страха. Скажи, у тебя был мужчина?

— Эли!

— Прости меня, Каталина.

Оба замолчали. Эли снова положил голову на ее колени и закрыл глаза. Она склонила голову. Его дыхание было ровным и спокойным. Вдруг он открыл глаза и улыбнулся.

— Я не сплю.

— Спи, Эли. Еще есть время.

— Я не могу спать.

— Я спою тебе песенку, хочешь?

Эли кивнул, и она запела тихим дрожащим голосом:

Как гора на ветру высыхает,
Как деревья мокнут под ливнем,
Так язык в устах моих сохнет,
А глаза проливают слезы
О тебе, мой милый идальго.
Пролетает ангел небесный,
Одаряет меня твоим взором,
Я хочу запеть и не в силах,
И сердце мое вздыхает…*

Каталина перестала петь.

Первый луч солнца упал на перекладину налоя.

Они обнялись в последний раз и расстались без слов. В дверях Эли обернулся. Каталина трижды перекрестила его…

Конфирмация

I

После ночного дождя утро было ясным, свежим и солнечным.

Эли знал, что Каталина смотрит в окно, но головы не поднял.

Его шаги звенели по каменным плитам. На хозяйственном дворе было пустынно, поблескивали лужи.

Лошадь встретила его радостным ржанием. Когда он приблизился и хотел потрепать ее по холке, она схватила зубами его рукав.

— Успокойся, Лайл.

Лошадь была мокрая, он вытер ее пучком соломы, надел седло. Переметные сумки остались в алькове под постелью. В них было спрятано прощальное письмо.

Эли пристегнул подпругу и вывел Лайл за уздечку.

Каталина все еще стояла у окна. Он обернулся и помахал ей рукой.

Возле дома его ждал Нафтали с тремя товарищами.

— Чудесный сегодня день, — сказал Эли.

— Да, ваша милость, — согласился Нафтали.

— Что слышно в баррио? — спросил Эли.

— Да вот, первых зеленщиков завернули домой, — ответил Нафтали.

— Надеюсь, других не будет.

— Мужчины собираются на первое богослужение в синагогу. А там останутся на второе, а потом и на конфирмацию.

— Вы получили оружие от Хосе Мартинеса?

— Да, ваша милость.

— Надеюсь, он не поскупился?

— Нет, дал больше, чем у нас людей.

— Не беда, люди найдутся. На сегодня нам хватит пятерых… — Эли внимательно пригляделся к трем товарищам Нафтали.

Были они рослыми, с широкими лицами и плоскими носами. Двое носили маленькие кудрявые бородки, а у третьего волосы на подбородке только начинали пробиваться. Все трое были рыжими.