Пришельцы

- Ко мне в кабинет странные люди не заходят, ко мне обыкновенные заходят, Константин!

- Тот человек был в больших черных очках, и на голове у него была черная коробка, потом он еще с вами в бане мылся?

Ненашев даже обрадовался такому обороту разговора, потому что этот вопрос он, можно сказать, предвидел и заготовил надлежащий ответ. Опять последовал профессорский взгляд из-под очков, взгляд, полный снисходительности. К теме председатель подступил не сразу, сперва он намекнул, что студенту, каковым является на данный момент Костя Мартемьянов, надо заниматься делом и не уподобляться отсталому элементу, не подогревать в народе Всякие там мутные слухи - ведь отчет о практике будут подписывать студенту техникума Мартемьянову колхозные специалисты, об этом тоже не лишне помнить. Да.

После таких рассуждений Сидор Иванович разъяснил:

- Что касается человека в очках и с коробкой на голове, то это навещал меня фронтовой товарищ Федор Федорович Иванов, тяжело раненный в боях на Курской дуге, где мы сражались в составе одного танкового батальона. Мой товарищ носит с тех пор специальные очки, потому что лицо его сильно обожжено. У него еще был переломлен череп, и хирурги вживили ему в голову специальную пластину, платиновую, понимаешь, для прикрытия Того самого раненого места. И больше ничего. Живет мой товарищ в городе Кемерове, Преподает математику в университете, он кандидат наук и хороший человек. Вот так. Ясно?

Практиканту Косте Мартемьянову и сейчас не все было ясно, но дальше он уже не ершился: ведь отчет о практике ему действительно будут подписывать колхозные специалисты, тем более он по разным причинам несколько отставал в учебе.

- Работать, товарищи! И засучить рукава: мы отстаем от графика. Хлеб, он всегда нужен, независимо от того, улетели от нас или прилетели к нам. А вдруг те же пришельцы возьмут да и заявят: "Отсыпьте, ребятки, пшенички из своих закромов - оголодали мы, поиздержались в длинной дороге, Христос ведь делиться велел!"

Активисты покинули кабинет председателя в хорошем настроении, Ненашев же опустился в кресло передохнуть. Мысли его были сердитые: "Намутил Федя воду и смылся в неизвестном направлении, а тут расхлебывай кашу, калина-малина!" Раздражение Сидора Ивановича было вызвано нелогичным поведением пришельца: лица не кажет, хотя вроде бы и не посторонние, теперь, их знакомство скреплено некоторыми общими интересами; Разве отрезана например, перспектива вновь создать картофелеуборочный комбайн? Разве неинтересно послушать о том, как они там живут, в неведомых космических глубинах? Или Федор нашел других приятелей, умней и содержательней простых колхозников? Измена обижала и оскорбляла. Ненашев не предполагал еще, скажем, день назад, что станет ревновать пришельца к кому-то.

...Дверь кабинета открылась, пел заскрипел под немалой тяжестью, Ненашев, не Поворачивая головы, уже знал, что визит наносит суходоловская заместительница Вера Ивановна Клинова, еще он знал, что дела к нему у Веры Ивановны нет и пригнало ее, сюда бабье любопытство.

- Мы сегодня здоровались, Вера Ивановна?

- Вы опять рассеянный!

- Я не рассеянный, я занятый.

Женщина сразу обиделась и издала, по обыкновению. один из самых затяжных своих вздохов: она сперва с минуту или больше забирала в себя воздух, забирала с такой силой и яростью, что Ненашеву показалось, будто весь кислород окрест уже израсходован, потом последовал чемпионский выдох и вокруг повеяло косметикой.

- Чем же вы это заняты, Сидор Иванович? - Клинова, сцепив руки на, выпуклом животе, остановилась возле стола. - Народу-то нет никого?

- Я думаю. Председателю положено иногда и думать. Женщина озадачилась и замолчала. Клинова осведомилась, сотрясая телом стол, к которому привалилась:

- Я вам мешаю?

Председатель ей не ответил. Тогда Вера Ивановна посмотрела в окно и сказала:

- Лямкин прется с собаками своими. К вам, наверно. Он вчера у Воробьихи корову вылечил.

- Как это - вылечил?

- А так. Легла корова в стайке и не поднимается, глаза у ее мучнистые сделались, дурные. Воробьиха - к ветеринару. Тот покрутился, послушал, остукал. Анализы, мол, надо брать, без анализов диагноз не поставить. Тут Лямкина несет со своими собаками. Что такое? Корова, грят, на исходе - горе у Воробьихи-то. "А мы горю тому поможем". Почесал корову промеж рогов, пошептал что-то и приказывает: напои ее, бабка, соленой водой: завтра быка запросит. Воробьиха, конечно, Лямкина облаяла: забулдыга и есть забулдыга, у меня, вишь, горе отчаянное, а ты зубы скалишь. Отматерила, мужика, у Воробьихи-то грязное слово в горле не завязнет. И все ж напоила корову соленой водой (Лямкин теплой велел, горчицы столовую ложку велел добавить), она утром-то и впрямь быка запросила.

- Понятно. А у вас что ко мне?

Клинова виновато улыбнулась и зарумянилась.

- Я вот что... - договорить однако она не успела - в кабинет боком, но решительно вошел Никита Лямкин. На нем был старенький пиджак, черная рубаха и кирзовые сапоги, за плечами торчал у него туго набитый рюкзак, купленный, видимо, в магазине недавно.