Пришельцы ниоткуда

— И наконец, — продолжал Клер, — есть еще наши союзники, не входящие в Союз, ксенобиты, которые иногда нам так же чужды, как и мислики. Одни из них живут в атмосфере хлора или аммиака, другие — в абсолютной пустоте Пространства, третьи при ужасающих температурах. Поскольку ни мы не можем постоянно жить на их планетах, ни они — на наших, риск конфликтов исключен полностью. У нас с ними лишь изредка возникают трудности во взаимопонимании.

— Какая вселенная, господи, какая вселенная! — воскликнул старый астроном. — И подумать только, что я, может быть, доживу до того времени, когда смогу собственными глазами увидеть хоть одно из этих чудес!

— Это зависит от вас. Если согласитесь с нашим решением, сможете стать членом Союза. В противном случае... вы будете развиваться сами по себе на другой планете, пока ваша раса не созреет настолько, что начнет по-другому смотреть на многие вопросы. Но за вами будут наблюдать и без всякой жалости уничтожат, если, открыв способы космических перелетов, вы вздумаете вступить на путь завоеваний.

— Я не знаю, что мы выберем, ваше превосходительство, — тихо произнес герцог. — Вы открыли нам новый мир, о котором мы ничего не знали. Нам нужно время, чтобы подумать. В конце концов, мы любим эту землю и гордимся, по праву или нет, но гордимся тем, что мы здесь создали. Со своей стороны, я бы принял ваше предложение. Но, пусть я и герцог, все же я не бог и могу влиять на своих подданных только до известных пределов. Молодежь, думаю, легко приспособилась бы к новым условиям. Старые безумцы, как мой друг Роан, тоже. Но остальные? Мы внушили им целый кодекс чести, морали и множества предрассудков, кодекс, который очень полезен здесь, но в иных обстоятельствах... И еще я должен сказать вам следующее... После того как я увидел вашего друга Хассила, я слегка изменил свою точку зрения. Но признать бриннов равными!.. Ты, Роан, должно быть, в глубине души смеешься. Ты ведь всегда придерживался таких взглядов, и я даже слышал, что в своих владениях ты отпустил всех бриннов на волю, даже не предупредив меня, что еще хуже!.. Да и потом, наша социальная структура, какой бы она ни была, существует уже четыреста лет.

— Никто не говорит о том, что следует изменить все за один день. Ваш случай не первый, когда нам приходится выносить вердикт. Мы с Хассилом уже двенадцать раз сталкивались с подобными конфликтами и в одиннадцати случаях разрешили их успешно. А мы ведь всего лишь два координатора среди сотен!

— А что было в двенадцатом случае? — тихо спросил герцог.

Акки промолчал. Хассил сухо ответил:

— Аннигиляция. Полное уничтожение.

Повисла мертвая тишина.

— Хорошо, — сказал наконец герцог. — Завтра я соберу Совет, а послезавтра отправлю гонцов во все провинции герцогства. Я их не боюсь. Но что скажет Анна? — добавил он с гримасой, поворачиваясь к Роану.

Глава 4 Наша земля под этим небом...

Акки и Хассил уже раз сто успели обсудить сложившуюся ситуацию, когда герольд возвестил о приходе графа Роана. Они его приняли тем более охотно, что старик был им глубоко симпатичен, к тому же являлся членом Совета герцога.

— Что решил Совет?

— Согласился с мнением герцога: нужно созвать собрание представителей всех берандийских провинций. Учитывая, сколь примитивные у нас средства связи, они соберутся здесь в лучшем случае дней через двадцать. И поскольку подобные собрания никогда не проходят в столице, на сей раз я имею честь принять всех в Роане. Надеюсь, вы тоже согласитесь приехать ко мне в гости. Я был бы очень рад.

— Ну разумеется, и с огромным удовольствием, граф. Да будет вам известно, что вы единственный человек здесь — не считая капитана Бушрана де Мона и, конечно же, герцога, — которого мы можем или надеемся понять.

— Бушран — замечательный человек, но, будучи капитаном лучников, почем зря тратит свои умственные способности. Уж лучше бы он прислушался ко мне и перебрался в Роан, но, кажется, я знаю, почему он остается здесь. А что до герцога, то открою вам одну тайну: он человек миролюбивый! Про себя же скажу так: я больше живу среди звезд и книг по истории, нежели в сегодняшней Берандии!

Они долго беседовали об астрономии. Хассил являлся неисчерпаемым источником знаний, и старый граф задавал вопросы, которые доказывали, что он извлек самое ценное из своих весьма посредственных астрономических приборов и древних книг. Акки больше молчал, слушая и наблюдая. Чем дольше продолжался этот визит, тем больше ему казалось, что почтенный старец пришел поговорить не об астрономии, как бы она его ни интересовала, а совсем о других делах. Акки умело перевел беседу на Берандию, затем на герцога, и, как только представился случай, с самым невинным видом спросил:

— А кто эта ужасная Анна, о которой герцог вчера упомянул мельком? Его жена? Любовница?

— Что вы, что вы, сеньоры! Это его дочь, моя крестница, самая прелестная дьяволица, какую могла породить человеческая раса! Вам с ней, вероятно, придется трудно. По сути, это она управляет Берандией, а не герцог.