Пришельцы ниоткуда

Роман «Этот мир — наш» появился в 1960 году, в разгар Алжирской войны. Принимая во внимание сюжет книги, для обозревателей и критиков того времени было заманчиво увидеть в этом конфликте источник вдохновения автора, что и случилось. Напрасно Франсис Карсак несколько раз заявлял публично и очень часто в частных беседах, что все обстоит вовсе не так, — ничто не помогало. Миф — а это и есть миф — уже устоялся. В статье «Памяти Франсиса Карсака», вышедшей в журнале «Фиксьон» вскоре после его смерти, Клод Шейнис писал: «Мне остается сказать о твоей деликатности, которая вынудила тебя заявить, что «Этот мир — наш» не имеет ничего общего с алжирской драмой...» А в рубрике «Литературная жизнь» газеты «Ле Монд» Филипп Кюрваль утверждал, что «одним из его наиболее законченных произведений является роман «Этот мир — наш», жестокая притча на тему Алжирской войны».

Так ли это в действительности?

I Хронология

Прежде всего — если только Франсис Карсак не обладал способностью «проникать мыслью в будущее», как провидец Сиан-Том, хисский пророк, — Алжирская война не могла «материально» вдохновить его на создание романа «Этот мир — наш» по той простой причине, что план романа существовал уже в 1952 году (вероятные даты: октябрь или ноябрь), а 82 первые страницы были написаны между декабрем 1953 и февралем 1954 года. Если быть более точным, «Этот мир — наш» был написан за четыре этапа:

Декабрь 1952 — май 1953: пролог и стр. 1-14; и главное, составление первоначального плана произведения, который (тут я воспроизвожу то, что написал тогда мой отец...) был следующим:

Пролог: доклад разведчика о некоей уединенной планете

Первая часть: Затерянная планета

1) Прибытие координатора

2) «Средневековое поселение»

3) Замок

Вторая часть: Горцы

1) Деревня среди горных вершин

2) Первый день мая

3) Небесные миры...

Третья часть: Этот мир — наш

1) Другие

2) След наших костей

3) Стальной закон

Эпилог

Декабрь 1953 — февраль 1954: стр. 15 — 80 (стр. 80: Акки Клер прибывает к васкам. Последней написанной фразой, в 23 ч 10 мин 25 февраля 1954 года, была такая: «Он сам себя исключает из общества, и никто не разговаривает с ним до тех пор, пока он не подчинится»).

Март 1959 — июль 1959: стр. 80 — 190 (Текст возобновляется 3 марта с фразы: «В течение какого-то времени они ели молча»).

Конец 1959 года: переработка текста для отправки издателю (с поправками, касающимися, главным образом, построения фраз и т.д. и т.п.)

Алжирская же война началась в 1954 году в День всех святых, 1 ноября, а к этой дате роман был уже до некоторой степени «написан» в голове автора, который до конца — и едва ли не во всех подробностях — следовал плану, разработанному еще в 1952 году.

II Индокитай

В июле 1954 года заканчивалась Первая Индокитайская война. В 1936 году, в возрасте шестнадцати лет, Франсуа Борд провел несколько месяцев в регионе, который тогда являлся Французским Индокитаем, объездив всю страну, или скорее страны, потому что он также побывал в Камбодже, где посетил храмы Ангкора, и в Лаосе, где ему довелось пообщаться с горцами народа «мои». Алжир, где он никогда не был[23], не принадлежит к личному жизненному опыту Франсиса Карсака, а вот Индокитай — да.

У себя дома в Вильнёве, пусть его отец и был когда-то торговцем в Дакаре, он с расизмом практически не сталкивался. Разумеется, когда речь заходила о сенегальцах, зачастую использовался термин «негр», но какого-либо пренебрежительного значения никто этому слову придать не пытался: то был обиходный термин, более того, в диалекте Перигора и Аженэ «негр», пеgго, означает просто «черный». В тех приключенческих романах того времени или рассказах о путешествиях, которые он читал, довольно-таки часто присутствовала окраска, которую мы бы, несомненно, назвали «расистской», но в большинстве случаев то был расизм патерналистский, так сказать, благосклонный: прибывавшие в Африку белые несли с собой цивилизацию. О ненависти или откровенном презрении речи практически никогда не шло.

Прибыв в Индокитай в конце 1936 года, он быстро увидел, что такое расизм, колониализм, ксенофобия и все то разнообразие форм, какое они могут принимать, от самых очевидных до самых утонченных.