Присягнувшая Черепу

Я быстро нашла ее взглядом: маленькую немолодую женщину с рябым лицом, слегка прихрамывающую. Я бы на такую не оглянулась. Она медленно пробиралась между заполнившими широкое крыльцо людьми, обходила кучки гуляк, не поднимая глаз, уклонялась от толчков.

– Не очень-то она похожа на ядовитую гадину, – заметила я.

– Не похожа. Просто мы дали ей эту кличку.

– Настоящее имя недостаточно звучное?

– Настоящего я не знаю, – мрачно покачал головой Рук.

Спускаясь по ступеням, он словно просачивался сквозь толпу, а я держалась на полшага за ним.

– Почему она нас так занимает?

– Не она сама, – ответил Рук, – а человек с ней.

Я присмотрелась. По сторонам крыльца горели десятки красных фонариков, но ночной ветерок, раскачивая их, разбрасывал бегучие зыбкие тени.

– Никого не вижу.

– Не туда смотришь, – отозвался, ускоряя шаг, Рук. – Ниже, у канала. У третьей от нас лодки, той, что под черным навесом. Он как раз к ней подходит.

Я не сразу высмотрела высокую стройную фигуру в черном жилете и ноке до середины икры. Прежде чем ступить на борт лодки, мужчина оглянулся, на миг показав мне длинное лицо с высоким лбом и острым носом-топориком.

– Незаметно, что они вместе, – вставила я.

– В том-то и дело, – кивнул Рук. – Поэтому я и за пять лет не сумел докопаться до корней их жреческого сообщества.

– Так они жрецы?

– Тот, что в черном, – да. Аспид, как мы выяснили меньше года назад, служит госпоже Квен.

– Имя госпожи Квен должно быть мне знакомо?

– Смотря насколько глубоко тебя ввели в курс здешних дел. Она из местных богачей, открыто критикует политику Аннура, но я до сих пор не нашел, что предъявить ей на суде.

Я вздернула брови:

– У тебя в подчинении зеленые рубашки и толпы легионеров. Зачем тебе суд?

– Ты плохо знаешь Домбанг, – возразил Рук. – Город балансирует на лезвии меча. Большая часть горожан одобряет Аннур – законы империи, ее торговлю и ее благосостояние, – но четверть населения способны за полдня перевернуть все вверх дном. Чтобы привлечь кого-то к суду, мне нужны доказательства: трупы, груды награбленного или наворованного, да и тогда есть основания опасаться бунта.

– Может, зря ты бросил кулачные бои?

– Ты не представляешь, как часто я об этом думаю.

Мужчина в черном – жрец – скрылся под лодочным навесом. Аспид задержалась у одного из прилавков за крыльцом, обменяла несколько медных светильников[1] на завернутый в большой лист медовый лед и неспешно отошла к берегу, где, черпая лакомство бамбуковой ложечкой, принялась любоваться каналом.

– Если они таятся, – заговорила я, – какой смысл назначать встречу здесь, в самых больших домбангских банях?

– Здесь их труднее выследить. За домом госпожи Квен мы наблюдаем круглосуточно, но она об этом знает. Она на сто шагов не подпустит жрецов к своему порогу и причалам. Они находят другие способы: тайные знаки, встречи в людных местах. Здесь или на каком-нибудь рынке, в гавани, в таверне. У каждого жреца свои места, к тому же постоянно меняющиеся.

– Места для чего? – спросила я, чувствуя, как в животе ворочается ужас, потому что уже знала ответ.

– Для жертвоприношений, – тихо, глядя мне в глаза, ответил Рук и кивнул на Аспид. – Идем.

Доев медовый лед, женщина выбросила лист в канал, проводила взглядом уплывающий по течению зеленый кораблик и гуляючи двинулась к той же лодке, на которую недавно взошел жрец. Причалы у бань были сплошь заставлены судами: узкими «ласточкиными хвостами», яркими прогулочными баржами, курносыми паромами, расталкивающими борта других лодок, чтобы принять или высадить пассажиров. Лодка под черным навесом ничем не выделялась среди других. Я бы ее и не заметила, если бы Рук не показал. Аспид легко шагнула с причала на качнувшуюся палубу. Она не озиралась, держалась как тысячи других, проходивших за день по этому причалу. Негромко сказав что-то лодочнику, она скрылась под навесом.

– Убьем их? – спросила я, покосившись на Рука.

– Жреца я мог бы убрать давным-давно, – покачал он головой. – Мне нужна госпожа Квен.

– Полагаю, не стоит надеяться, что она скрывается в той лодочке.

– Эта добрая женщина очень и очень непроста. Договариваться она поручает Аспид, которая, убедившись, что за ней нет слежки, приводит жреца к своей госпоже.

– Значит, надо нам исхитриться.

– Надеюсь, ты за эти годы не размякла. – Рук снова смерил меня взглядом.

– Залечь на дне лодки сумеет и толстуха.

– В лодке нам делать нечего, заметят.

– Только не говори, что предстоит добираться вплавь.

– Именно так.

Я присмотрелась к нему:

– Плывем?

– Конечно плывем, – кивнул он.

– Свет доброй Интарры!

– Я слышал, кеттрал – хорошие пловцы.

– Так и есть, – признала я, – но плавать предпочла бы не в сточной канаве.

– Тебе повезло, мы в чистом конце города.

– Какая удача!

Лодочник отвел суденышко Аспид от причала и, налегая на шест и переругиваясь с соседями, проталкивался на чистую воду.

– Ну, пошли пачкаться, – бросил Рук, шагнув в толпу.

Я набрала в грудь воздуха, тронула ладонью ножи и последовала за ним.