Прислужник своего «Естества»

Уж растворить пару таблеток веронала в её чае я не забыла.

— Что вы имеете в виду, сестра Дженифер?! — но сердце, забившееся, словно пойманный воробушек, и подсознание сказали Жизель, что имеет в виду сестра Дженифер! Недаром же черты её лица показались ей смутно знакомыми!..

— Да то и имею. Вижу, вы уже и сами всё поняли, уважаемая «Глава Совета». Теперь уже — бывшая. Уж я позабочусь! — разговаривая, сестра Дженифер сильными руками захватывала её кисти, привязывая их ремнями к спинке кровати. Попытки пациентки слезть она пресекла в корне, просто навалившись сверху на ослабшее тело Жизель, — Ну уж нет! Незачем вам теперь беспокоиться о бегстве. Раньше надо было бежать!

Ещё два ремня, затянутых на лодыжках, действительно сделали бегство невозможным. Жизель попыталась кричать — но голос предательски отказался служить! Или это были последствия наркоза?.. Или голоса нет — от того, что её так и не напоили?..

Убедившись, что тело пациентки зафиксировано надёжно, сестра Дженифер принялась вставлять в рот Жизель кляп. «Профессиональный» — из сексшопа. Жизель пыталась не позволить этого. Тогда сестра Дженифер просто ударила её — точно в солнечное сплетение! В попытках вдохнуть хоть каплю воздуха пришлось, конечно, рот открыть…

Теперь, когда все «предварительные» этапы подготовки оказались позади, сестра Дженифер словоохотливо пояснила суть своих действий:

— Я собираюсь отомстить вам, принципиальная леди. Да-да, моя милая, непримиримая и не знающая жалости и пощады, судья. Обрекшая мою мать, за банальную усталость, когда она, после третьего подряд дежурства, просто заснула на рабочем месте, на позор. И, соответственно, — на деклассацию. И десять лет рудников. В Гималаях.

Где она выдержала только три с половиной года. После чего умерла.

Нет, не от холода, каторжного труда, и невыносимых условий. А от сепсиса. Она поранилась, и в рану попала земля. А местные коновалы не пожелали тратить на неё сыворотку от столбняка — и просто промыли рану раствором марганцовки.

Не помогло.

Ну вот она и скончалась в страшных мучениях.

Мне даже не выдали её тело. Для похорон. Да что я вам рассказываю — вы куда лучше меня все наши законы знаете.

Жизель говорить уже не могла и не хотела — не только из-за кляпа, а и потому, что не видела смысла. В глазах сестры Дженифер имелось столько фанатизма и жажды мести, что унижаться, пускать слезу, и ёрзать по постели, умоляя, и пытаясь разжалобить эту всё рассчитавшую вампиршу, явно смысла нет!

Да, Жизель вспомнила тот суд, и даже фамилию сестры, заснувшей на рабочем месте. И из-за этого проморгавшей, как на мониторе одной из находящихся в коме пациенток пропали пульс и дыхание. И, возможно, это и сошло бы ей с рук, как допущение смерти «по неосторожности»…

Но скончавшаяся была — член Совета!

А в таких случаях никакой пощады быть не может!

Но что эта стерва собирается сделать с ней сейчас?!

«Стерва», достав из кармана внушительных размеров шприц, охотно просветила:

— А сейчас, солнце ты моё непримиримое, ревнительница Духа и Буквы Закона, собираюсь я ввести тебе в тело культуру бацилл, которые как раз и вызывают сепсис!

А чтоб подействовали они быстрее — я распределю инъекции равномерно по твоему телу! Но! Только — в руки и ноги! Я не хочу, чтоб ты умерла слишком быстро! И буду наслаждаться, наблюдая, как ты мечешься, и вопишь в тщетных попытках освободиться! И сдыхаешь, скрючиваясь и трясясь в крайне болезненной агонии!

Есть Бог на свете!!!

И именно он отдал тебя — в мои руки!!!

Спать тесно сбившейся в кучу почти монолитной массой оказалось не слишком удобно. Андрей, лежавший с одного бока девочек, и Магда, как самая «большая», гревшая их с другой стороны, почти не могли ворочаться. И лежали только на одном боку, или спине. Зато этот вариант ночёвки действительно доказал, что греться так — легче.

И печка, стараниями которой воздух в спальне прогрелся аж до четырнадцати градусов, своим тихим гудением вносила умиротворение в атмосферу их маленького мирка.

Собственно, Андрей не рассчитывал, что им удастся вот так, мирно и спокойно, проспать — ну, вернее всё же — продремать! — до символического утра. Но судя по тому, что граната не взорвалась, никто на их покой не покушался. Странно.

Ладно, он разберётся с этим после завтрака. Ну а девочки к первому входу не полезут — он приказал. А кроме того они панически боятся гранат и мин-ловушек!

Он выбрался из-под общего одеяла. Потянулся. Спал он в одних кальсонах и фуфайке, но не замёрз. Девочки зашевелились, заморгали: проснулись. Андрей сказал:

— Анна и Магда. Прошу вас: завтрак! А я пока схожу с остальными — к пирсу. Нужно посмотреть: действительно ли там когда-то были подводные лодки. Или, может, они там есть и сейчас. Может, хоть солярой удастся с них разжиться! Они ж — дизельные.

Выход к пирсу оказался без «сюрпризов». Андрей, собственно, этого и ждал: незачем ставить ловушки самим себе!