Пристрелочник

Дальше как всегда: лучшее оружие, лучшая выучка, лучшая позиция:

-- Наложи. Тяни. Пускай.

Безостановочно, многократно.

15 стрелков Любима, он сам, Чарджи, Сухан, аз грешный... С 30 шагов, сверху вниз, по сплошной, развернувшейся к нам лицом в два-три ряда толпе... У них луки без тетив - их ещё натянуть надо, щиты - за спинами... Большая часть побежала с тропы вниз, в лощину... Выцеливать с моими прицелами...

Пустили по 8-10 стрел, и потопали вниз. Всех делов - минута-две. Тут и Салман со своими выскочил. Стрелки пошли стрелы собирать-вырезать, мечники - добивать-докалывать.

Мои стрелки редко промахиваются, но немедленно смертельно для человека попадание только в 5-10% поверхности тела. Остальное - "отложенная смерть": болевой шок, кровопотеря, инфекция. Таким... помогают. Ещё: никто пленного тащить не будет. Поэтому ранение в нижние конечности, в позвоночник... помогают. Ну, и чисто поведенческое: выглядит смело, бежать пытается... помогают.

-- Давай, Могута, показывай. Из какого улья это рой вылетел.

Прошлись с версту, следом за парой десятков сумевших убежать. Мокрый берег речки справа. Слева - высокий угол отрога, по которому мы бегали, устье оврага, высокий и крутой склон "отвалившегося массива". А за его углом... Ага! Вот оно. "Утятница". Штук 7 этих... кудей поставлены растянутой кучей под возвышающимся над ними обрывом.

Во! Теперь знаю, что такое "Кудыкина гора" - горка, на которой стоят куды.

-- Тама... эта... озеро. Рыбное. С версту. Мимо тропа. К Волге. Три версты. Туды... ещё озерко... а туды - побольше. Ну...

-- Спасибо, Могута. А другие селения поблизости есть?

-- Эта... тама, по речке. Маленькое. А туды... тама по-дальше. И - по-больше. Едрить...!

Какие-то чудаки вылезли на частокол, окружающий крайний "кудо", и начали кидать в нас стрелы. Могута отдёрнул меня в сторону. Впрочем, стрелы воткнулись в землю, не долетев до нас.

Как-то мне мои стереотипы - понимать мешают. Есть представление о средневековом поселении. Улица, вдоль - дворы, вокруг - общий тын. А здесь... древняя форма мордовского поселения. Дворы стоят в беспорядке на небольшой площади, ориентированы в разные стороны. Нет улиц, усадьбы крайне малы, часть их расположена не за домом, а впереди, иные дворы стоят совсем отдельно.

"Мой кудо - моя крепость". Мысль не новая. Но фортификационно - не поддержанная. Частокол из вертикальных жердей в 3-4 метра высотой... от лесных зверей - поможет. От "Лютого Зверя" - нет.

-- Господине, их жечь нельзя.

-- Николай! Ты уже весь хабар собрал?

-- Там есть кому. Их жечь нельзя. У них там - чего эмировы за зиму заплатили. Там много чего лежит. Жечь нельзя - сгибнет.

-- Ты хочешь, чтобы я своих ребят на смерть посылал? За тряпки булгарские?

-- А чего? Все так делают.

Николай прав: "все так делают". Множество случаев "святорусского героизма" - грабёж соседей. Средневековая аристократия, и на Востоке, и на Западе, в подавляющей своей части - наследственные предводители банд и шаек.

"Слово о Полку Игореве" описывает попытку неудачного вооружённого грабежа. Воспевает храбрость бандитов-неудачников. Игорь-Полковник своей долькой в общем хабаре предыдущего "скока" оказался недоволен, паханов не послушал - полез сам. На жадности и попался.

Это называется "высокохудожественный призыв к единству Руси как раз накануне монголо-татарского нашествия". Кто я такой, чтобы спорить с "жемчужиной русской словесности"?

Но людей за барахло класть не буду. Гумнонизм заедает. Извините.

-- Самород, а поговорить с ними можно? Чтобы они сдались.

-- С этими?! Да ты что! Они ж такие...! Они ж ни в жисть...!

Самород оказался прав: попытка начать переговоры успехом не увенчалась - стрелами шуганули. Тогда... тогда я велел мечникам привести к селению пленников и отрубить у мертвых на поле боя головы. Головы принялись укладывать перед частоколами кудо. Таким... бордюрчиком.

Парни притаскивали кули, связанные из рубах покойников, полные одноухих голов, высыпали на траву и раскатывали в линию. За частоколами начался крик. Над заострёнными верхушками брёвен появились лица, преимущественно женские, исторгавшие дикий вой. И разнообразные проклятия, как мне перевёл Самород.

Похолодало, облачность поднималась, становилось светлее. Кажется, дело к заморозкам. Пожухлая трава, палые листья...

"Осень наступила,

Высохли цветы,

И глядят уныло

Голые кусты.

Туча небо кроет,

Солнце не блестит,

Ветер в поле воет,

Дождик моросит...

Зашумели воды

Быстрого ручья,

Птички улетели

В теплые края".

Я не птичка - мне улетать некуда. Так чего ж эти... хомнутые сапиенсом - время тратят?!

Грустное и грязное занятие. К редким багряным пятнам рябины в лесу добавляются лужи и дорожки тёмно-красной, почти чёрной, человеческой крови. На мокрой и, одновременно, уже высохшей короткой траве. Скотину здесь пасли. Теперь вот головы рядком лежат. Лицами к своим односельчанам.

-- Тащите пленных, бревно. И Ноготка позовите.

-- Э... Ваня... ты чего?! Они ж денег стоят!

-- Есть множество вещей, друг мой Николаша, которые стоят дороже денег. Самород, спроси у бедолаг - есть кто здешний?