Приступ

Что непонятного? — Нормальный профессиональный жаргон. Последнее — тип используемых орудий труда. Я ж прогрессор? Какой прогресс без стандартизации и классификации? — Классифицировали. Второй-третий класс — обычный палаческий кнут. С сверхзвуковым хвостом из пучка конских волос и узелками по телу. Различие — в крупности элементов.

Я ещё до крыльца не дошёл — конюшню осматривал, другие службы на дворе, а это «гноище каиново» уже раздели. Привязали, подвесили и вломили. Местные из овчарни выглядывают, полон пригнали, в пустой амбар сунули… Посередь двора — свист кнута и ломтики мяса живого с кровью горячей. В разлёт.

Может, поймут?

Бойцы коней заводят в конюшни, овёс своим «боевым товарищам» сыпят, на отдых располагаются. А мне не до отдыха. Самая командирская работа начинается — понять.

«Журавль по небу летит, корабль по морю идёт.
А кто меня куда влекёт по белу свету?
И где награда для меня, и где засада на меня?
Гуляй, Ванюша, ищи ответу!»

На сегодня самое актуальное: «где засада на меня?».

* * *

Чуть предыстории.

В марте 1167 г. возвращаясь со встречи сына Ропака и новгородских «вятших людей» в Луках, где он добился их примирения и клятв служить верно сыну его, не доезжая Киева, умер Великий Князь Киевский Ростислав Мстиславович (Ростик). Последний «по-настоящему Великий» князь.

Ему удалось прекратить раздирающие Русь целое поколение усобицы, завершить церковный раскол имени Климента Смолятича, прекратить набеги половцев. Восемь лет мира. Умом, словом, мечом сумел снова собрать «Святую Русь» под «одну шапку», обеспечить функционирование «станового хребта» — «пути из варяг в греки».

Он — умер. Что дальше?

Карамзин:

«Сыновья Ростислава, брат его Владимир (Мачечич — авт.), народ Киевский и Черные Клобуки — исполняя известную им последнюю волю умершего Великого Князя — звали на престол Мстислава Волынского (Жиздора — авт.)».

Это — государственное преступление.

По «Акту о престолонаследии» 1797 г. Павла I, в отличие от Петровского «Устава о наследии престола» (с правом государя назначить себе наследника самому, что открыло дорогу к эпохе дворцовых переворотов), наследование происходит по закону:

«дабы наследник был назначен всегда законом самим, дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать…»

«Последняя воля государя» — значения не имеет.

Карамзин «опрокидывает в прошлое» Петровский «Устав», а не Павловский «Акт». Причина: монархизм. Карамзин не желает, чтобы «закон» был выше «государя». Что «призыв», пусть бы и по «последней воле» — крамола.

Ростик — человек вполне вменяемй, толкать сыновей на гос. преступление не мог. Его последняя воля известна: где похоронить. А вот кому «на стол сесть» — на то закон. Как у Павла I. Иначе — «эпоха дворцовых переворотов».

Закон? Какой?

На Руси таких, действующих, освящённых традицией законов, два.

Майорат. Действует на Волыни. Линия наследования: Мстислав (Великий) — Изяслав (Изя Блескучий) — Мстислав (Жиздор). «От отца — к старшему сыну».

Сходно в Смоленске: Ростислав (Ростик) — Роман (Благочестник). В Суздале: Долгорукий — Боголюбский. В Галиче: Владимирко — Ярослав (Остомысл).

По майорату следующим Великим Князем после Ростика должен стать его сын, Роман Благочестник. До такого даже «крамольники» киевские не додумались.

Потому что все случаи «майората» на «Святой Руси» — «частные исключения из общего правила». Позже «исключения» и «правило» поменяются местами.

Правило: лествица. «От старшего брата к младшему».

А когда братья кончатся? — Тогда «старший сын старшего брата», следующее «колено рюриково». Общность, «рюриковизна» в престолонаследовании прорывается в ряду Великих Князей черниговскими Ольговичами в нескольких поколениях.

Традиция постепенно разрушается. Полоцкие князья не входят в круг наследников со времён Всеслава Чародея, выпали галицкие, туровские, рязанские. Выпали — в рамках «лествицы».

Жиздор — не наследник. Ни по лествице, ни по майорату.

«Закон — есть. Но это — закон».

В смысле: работает, пока у кого-то есть силы поддерживать его исполнение. «Силы», в частности, определяется понятием «правильно» во властных мозгах.

«Правильно» — по лествице. А кто тут у нас, конкретно на март 1167 г., по «ступенькам» сидит?

После смерти Ростика остаётся последний сын Мстислава Великого — Владимир (Мачечич).

Последыш, сводный брат остальным, довольно молод, моложе племянников, жаден, честолюбив, лжив, циничен, озлоблен. Неоднократно гадил братьям и остальным русским князьям, был бит, не угомонился: хочет «на стол». Там и умрёт: свергнуть его в последний «залез» просто не успеют.

Я об этом — уже…