Присутственный день в уголовной палате

Те же без секретаря.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Да что тут решать, коли говорит, надо освободить. Мне хотелось только знать.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Еще лучше, Александр Матвеич, рассудить дело: во-первых, это роман; во-вторых, может быть, придется и толковать о нем у Варвары Петровны. Вот посмотрите (читает в Уложении) мм...мм...мм... «если кто покусился на жизнь из великодушного патриотизма» — это нейдет. «Из болезни»... Гм! нейдет. Я помню, что мне секретарь как-то вычитывал обстоятельства, смягчающие вину.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Да Вы посмотрите в оглавлении.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

В оглавлении? (читая) мм... мм...

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Тут бы, кажется, и судить нечего. Бог простил: не утонула!..

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Вы опять, Семен Иванович, свое! говорил я Вам: бог сам по себе, а уголовные законы сами по себе! Мы юристы, поймите это, мы юристы (смотрит в книгу). Нашел, нашел (читает): «по глупости и крайнему невежеству...» как раз подходит.

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

А, знаю! это всегда вот как пишется: «по глупости, простоте и невежеству, свойственным крестьянскому быту».

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

А бабе в особенности, ха, ха!

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

А бабе в особенности! совершенно справедливо.

ЯВЛЕНИЕ XIX

Те же и секретарь (с бумагою в руке).

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Петр Ильич, мы решили. Освободить ее, вот по этой статье (указывая ему статью).

СЕКРЕТАРЬ.

Слушаю... да ее и без этой статьи освободить можно, ей следует только церковное покаяние.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Как церковное покаяние? Там сказано — в случае болезни.

СЕКРЕТАРЬ.

Там немножко неясно сказано, но в случае покушения от болезни нет даже и покаяния церковного.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Так, так, точно... Помню, там немножко неясно...

СЕКРЕТАРЬ.

Вот, Александр Матвеич, его превосходительство губернатор прислал приговор по делу купца Панкратова. Он его не утверждает, а просит переменить[33].

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Да, да, он мне вчера об этом в клубе говорил. Прокурор согласен... Мы, говорят, его слишком слабо присудили, Петр Ильич.

СЕКРЕТАРЬ.

К заключению в тюрьме на три месяца; чего же больше, Александр Матвеич?.. Он и без того уже два года сидит в тюрьме. Его посадили при самом начале следствия.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Губернатору оттого-то и хочется, чтоб, по крайней мере, на год: приличнее, говорит; дела-то в Сенат, по несогласию с нами, он переносить не желает, так и просил меня переделать это, так, между нами, домашним порядком.

СЕКРЕТАРЬ.

Трудно, Александр Матвеич.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Ну, уж постарайтесь!.. Нельзя же иногда и не угодить губернатору; дайте-ка сюда приговор... (берет приговор, вырывает из него лоскуток бумаги и рвет его на части, потом передает его Семену Ивановичу и Алексею Александровичу, которые делают то же). Господа, не угодно ли уничтожить свои подписи? Семен Иванович, Алексей Александрович...

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Пожалуй, пожалуй!... Несколько лишних месяцев еще не беда... Конечно, ведь я мог бы не согласиться, ну, да не стоит! Лучше уж, по моему мнению, при каком-нибудь, знаете, важном случае поупорствовать, а тут...

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Ведь коли дело в Сенат пойдет гулять, так, пожалуй, и дольше просидит!..

СЕКРЕТАРЬ.

(пожимая плечами).

Для нас-то оно лучше... Меньше хлопот, а теперь и без того много работы, время уж позднее.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

В самом деле, позднее! Ведь год-то на исходе!.. Надо об отчетах подумать, господа! Ведь вот третьего и прошлого года у нас итоги были чисты. Ни одного дела нерешенного за палатою не осталось. Мило было глядеть! Да уж и губернатор-то меня как благодарил!

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

А сколько в прошлом году было у нас дел?

СЕКРЕТАРЬ.

597.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Слышите, 597 с одним секретарем, тогда как почти везде по два. Зато ведь (улыбаясь и потирая руки), говорят, мы у министра на отличном счету...

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Иначе и быть не должно! Вы то сообразите, ведь, в самом деле, почти никогда не манкируешь[34], сидишь по нескольку часов, воротишься домой просто измученный!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Ох! хорошо бы, знаете, коли в нынешнем-то году набралось бы дел еще побольше, и все были бы решены! а? то-то бы славно!

СЕКРЕТАРЬ.

Нынче у нас будет, я думаю, до 650.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Э! право!.. А много ли нерешенных-то?

СЕКРЕТАРЬ.

Еще дел с сотню осталось.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Что Вы говорите, Петр Ильич, с целую сотню? Да когда же это мы успеем?

СЕКРЕТАРЬ.