Присутственный день в уголовной палате

А почерки сличали?

СЕКРЕТАРЬ.

Секретари уездных присутственных мест сличали... но просто невероятно, сходства не нашли...

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

(морща лоб).

Гм!

СЕКРЕТАРЬ.

Можно будет сделать новое сличение.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Что Вы, что Вы? Стану я делать новое сличение! Ведь эдак я разобижу и уездный суд!

СЕКРЕТАРЬ.

Как угодно-с. Есть еще показание крестьянина, слышавшего угрозы Жомова гувернантке.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Да это что! Вы сами сказали, что положительных доказательств нет. С его стороны кто свидетели?

СЕКРЕТАРЬ.

Есть один, отставной действительный статский советник Жигулин.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Действительный статский советник?.. Это то же, что генерал.

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Жигулин?., знавал я одного Жигулина. Вот гуляка-то был, прости, господи!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Один свидетель, да хорош. Генерал! Генерал врать не станет, а коли и соврет, значит, уж уважительные основания есть, не даром... Что ж мы и генералу не станем верить? Ведь генерал двух свидетелей стоит!

СЕКРЕТАРЬ.

Такого закона нет.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Быть не может. У меня тесть был генерал, он мне всегда это говорил.

СЕКРЕТАРЬ.

Есть статья 1197 в XV т<оме>, которая говорит, что при двух противоречащих свидетельствах следует отдавать предпочтение знатному перед незнатным... Но…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Ну, вот видите! Чего же больше? Я ведь за Жомова не стою. Бог с ним! Вы сами согласитесь — закон!

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Да, закон прям.

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Да ведь, чай, дворян-то спрашивали, Петр Ильич, на повальном-то обыске?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Да, да, Вы скажите-ка, что дворяне?

СЕКРЕТАРЬ.

Да что дворяне, Александр Матвеич, дворяне человека два отозвались незнанием, а другие... (приискивает в деле и потом читает) показали... «что Жомов ведет себя, как прилично благородному российскому дворянину».

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Вот как! Ну, ведь почти больше и рассуждать нечего. Как же это? Дворяне говорят одно, а мы станем говорить другое?

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Да, уж это не складно выйдет. Оно, пожалуй, до выборов еще года три, да все, знаете, того...

СЕКРЕТАРЬ.

Повальный обыск не доказательство.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Нет, Петр Ильич, не говорите, это статья важная. Мне ведь все равно, Жомов или кто другой... Но ведь эти отзывы г<оспод> дворян, это ведь в некотором роде общественное мнение. Ну, а оно ведь везде и в Европе уважается...

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

(перебивая).

А что ж уездный суд?

СЕКРЕТАРЬ.

Уездный суд его оправдал.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ И СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

(вместе).

Оправдал?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Что ж Вы мне это с самого начала не сказали? Я бы и толковать не стал!

СЕКРЕТАРЬ.

Как угодно-с.

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Ну, послушайте, батюшка Петр Ильич, из чего Вы хлопочете? Я, ей-богу, не понимаю! Вам-то что за дело? Уездный суд оправдал, дворяне одобрили, доказательств эдаких, знаете, без логики-то, прямых нет... Мы-то из чего будем горячиться?..

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Помилуйте! Зачем же губить-то, коли крайности нет! Да еще своего же брата дворянина... Мы и мужиков щадим...

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Ну, конечно, что за охота! Вот еще, коли может достаться.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

И достаться не может... Я ведь видел, с ним и губернатор и прокурор вчера разговаривали. Ничего! Губернатор-то еще шутил с ним немало. Они там насчет петербургской мадамы какой-то говорили. Смеялись много. Вы ведь знаете, губернатор у нас сам того, не промах! хе, хе, хе!

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Достаться не может, уездный суд оправдал... Чего уж тут! Он, может, и виноват, да черт с ним, нам-то что?

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

(к секретарю).

А велико дело?

СЕКРЕТАРЬ.

Листов 500.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

У!.. (свистит).

ВАХРАМЕЕВ.

(кончив писать).

А что, барин-то этот, видно, кулак? хе, хе, хе!

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Да что Вы вмешиваетесь, Иван Фомич, не Ваше дело, о дворянах речь... Вы вот регистр-то пишите.

ВАХРАМЕЕВ.

Известно, не мое... я так только, к слову... (встает, складывает очки, подходит к стенным часам, переходит к шкафу, потом к окошку).

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Вы, Семен Иванович, говорите: черт с ним! Я и этого не скажу. Ведь приговорить к тяжкому наказанию, да еще дворянина... Это... Это просто рука не подымается... Тут поневоле призадумаешься. Добро бы кто велел или уж так закон в горле стал, что ни туды, ни сюды... А он еще и знакомый человек, и полковник, и такой милый, приятный.

СЕКРЕТАРЬ.

Мне, разумеется, идти против него не из чего; мне же лучше, не пойдет дело в Сенат, так и хлопот меньше... я так только, для справедливости.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.