Притяжение Балтии

И эти люди объективно и неизбежно должны стать проводниками европейских ценностей и европейских социальных навыков в России. Преуспевший американский китаец, приехавший в Китай или принимающий у себя китайских родственников, для «китайских китайцев» — живое свидетельство того, какими могут быть китайцы, того, что западный образ жизни может стать и китайским, причём без утраты «китайскости». Его роль как проводника западных ценностей неизмеримо больше, чем роль просто американцев или европейцев. Такой же может быть роль балтийских русских, которым скоро суждено стать гражданами объединённой Европы. Россия недовольна собой, ей хочется стать иной. Но она не знает, как это сделать, и не верит в свои силы. Пример русских, у кого это получилось, может быть для неё большой помощью.

Примечания

¹ До этого в относительно схожей ситуации были лишь две специфические группы русских, отношение которых к странам проживания и к России было обусловлено особым культурно-идеологическим фактором. Речь идет о раскольниках, бежавших от религиозных преследований, в том числе в Литву и в Ливонию, и о белых, бежавших от разгрома в Гражданской войне и от политических преследований.

² Такой тип расселения русских следует считать скорее «общесоветским», чем специфически балтийским. В СССР удельный вес русских в столицах республик был выше, чем в городском населении (и, естественно, чем в населении в целом) везде, кроме Армении, Грузии и Украины. Баку, Ашхабад, Фрунзе, Ташкент и Алма-Ата, так же, как Таллин и Рига, были в основном русскими центрами, окруженными нерусской «провинцией». Новые почти русские промышленные города типа Снечкуса или Кохтла-Ярве также характерны и для других республик. (О расселении русских в СССР вне России см.: [Kolstoe 1995]).

В Литве староверы и их потомки составляли большинство русского населения периода первой республики. В 1923 г. среди русского населения Литвы староверами были 63 % (см.:[Kasatkina 1996, р. 131]. Сейчас определяют себя как староверы 27 % русского населения Литвы [Op. cit, p. 139].

⁴ В результате, по официальным советским данным, удельный вес русских, родившихся вне республики, снизился в период с 1979 по 1989 г. в Эстонии с

66,9 % до 34,9 %, в Латвии — с 63,4 % до 58,4 %, в Литве - с 63,5 % до 61,6 % [Русские: Этносоциологические очерки 1992, с. 52]. Однако эстонские исследователи приводят данные опроса 1992 г., по которым только 43 % русских родились в Эстонии. (См.: [Kirsh, Krsh, Tuisk 1992, p. 9]). Анализ этих данных и причин их расхождения см.: [Kolstoe 1995, р. 51—52].

⁵ Очень «тёмным» является вопрос о том, в какой мере в СССР проводилась сознательная политика поощрения русской миграции в Балтию для изменения здесь этнической ситуации и в какой мере эта миграция была следствием чисто экономических и социальных причин и может рассматриваться в одном ряду с многочисленными примерами миграций из менее развитых в более развитые страны (из Турции и Югославии — в Германию, из Мексики — в США и т. д.) или из менее развитых в более развитые регионы страны (например, из Южной Италии в Северную). Разбор различных точек зрения по этому вопросу см.: [Kolstoe 1995, р. 51-63].

⁶ Так, в Эстонии неэстонцы (в основном русские и русскоязычные) в 1973—1983 гг. среди занятых по разным отраслям народного хозяйства составляли: по сельскому хозяйству в 1973 г. — 14,7 %, в 1983 г. — 15,8 % (т. е. значительно меньше, чем их удельный вес в населении), в промышленности, напротив, 48,6 % и 54,4 %, (при этом в машиностроении и металлообработке неэстонцы в 1983 г. составляли 63,9 % занятых, среди работников ИТР в промышленности неэстонцы составляли 67,9 %), на транспорте — 50,7 % и 53,5 %, в строительстве — 35,6 % и 40,1 % (см.: [Талига 1989, с. 137, 144 и 147]). Данные об удельном весе русских и эстонцев в Эстонии в разных профессиональных группах в конце советской власти приводятся также в [Кирх, Ярве, Хаав 1988, с. 33]. По данным этой публикации, удельный вес русских превышал их удельный вес в населении в следующих профессиональных группах: среди рабочих машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности — в 1,19 раза, текстильщиков — 1,16, строителей — 1,2, железнодорожников — 1,45. Среди инженерно-технических работников их удельный вес был такой же, как удельный вес в населении. Наоборот, «недопредставлены» русские были среди руководителей предприятий и их подразделений (0,56 % от удельного веса русских в населении), научных работников, преподавателей, учителей (0,69), работников искусства (0,33). Позже, в 1996 г. 43 % опрошенных русских в Эстонии заявили, что считают себя скорее рабочими, в то время как эстонцев — только 34 %. (См.: [ Vihalemm, Lauristin 1997, p. 289; Неэстонцы на рынке труда в новой Эстонии 2001, с. 11—12].)