Прицельное мышление. Принятие решений по методикам британских спецслужб

То же самое верно и для всех нас. Например, у нас есть множество стратегических уведомлений о том, что наше имущество находится под угрозой кражи, поэтому мы должны подумать о страховании. Если у нас действительно украдут мобильный телефон, мы, безусловно, будем ощущать этот факт как нежелательную тактическую внезапность. Но если телефон был застрахован, мы можем утешить себя тем, что, несмотря на неудобства, дела пошли не так плохо, как если бы эта кража была для нас стратегической внезапностью.

Предупреждая внезапность

Разведывательные сообщества обязаны предотвращать нежелательные внезапные события, выявляя международные ситуации, которые могут привести к реальным проблемам[65]. В 1973 году израильская разведка тщательно следила за Египтом в поисках доказательств того, что президент Садат готовится к вторжению. Тем не менее израильтяне не обратили внимания на признаки мобилизации. Это произошло потому, что израильский начальник военной разведки генерал-майор Эли Вейра убедил себя, что он будет иметь стратегическое уведомление о предстоящей войне. Он рассудил, что без крупных новых поставок оружия из России и военного союза с Сирией Египет обречен на поражение. Поскольку никаких подобных импортных операций или союза с Сирией обнаружено не было, он был уверен, что войны не будет. Но он не заметил, что президент Египта Садат также знал об этом и не питал иллюзий относительно военного поражения Израиля. Его план состоял в том, чтобы начать внезапную атаку с целью захвата Синайского полуострова, затем призвать к прекращению огня, а после вести мирные переговоры с позиции силы. И только решающее сообщение от главного израильского шпиона в Египте (высокопоставленный израильский агент Ашвар Марван в жизни был миллионером и зятем второго президента Египта Гамаля Абдель Насера), поступившее буквально накануне войны Судного дня, дало Израилю достаточно времени провести мобилизацию и противостоять уже свершившемуся нападению. Эта почти катастрофическая ситуация, в которую попал Израиль, служит предупреждением об опасной двойной силе архаического мышления, не только представляющего, что мир каким-то образом сам по себе будет соответствовать вашим желаниям, но и интерпретирующего все свидетельства обратного таким образом, что они подтверждают вашу веру в то, что все идет хорошо.

Важный вывод состоит в том, что события, которые застают нас врасплох, заставят нас реагировать на них чрезвычайно спешно: мы не ожидали, что это случится сегодня, но это случилось… Если мы не подготовимся к такому повороту событий, то будем застигнуты врасплох – растерянные и поспешно импровизирующие, дабы овладеть ситуацией. То же случается и с медленно накапливающимися проблемами, подкрадывающимися к нам – как, например, пандемия COVID-19, – пока мы вдруг с ужасом не осознаем, что наступил некий переломный момент и мы вынуждены реагировать на проблему. Изменение климата из-за глобального потепления – одна из таких медленно накапливающихся проблем. Ее наличие было очевидно ученым на протяжении десятилетий и только теперь достигло критической точки, выразившейся в таянии полярных льдов и экстремальных погодных условиях. Но лишь совсем недавно эта ухудшающаяся ситуация стала предметом озабоченности широкой общественности.

Создание организации «Исламское государство» (террористическая организация, запрещена в России) в Сирии и Ираке – еще один пример того, как офицеры разведки постепенно начинали осознавать, что готовится нечто значительное и опасное, поскольку террористы стали оккупировать и контролировать районы этих двух стран. Провал стратегического уведомления состоял в том, чтобы не видеть, как участие джихадистов в Гражданской войне в Сирии в сочетании с мощью не подавленного до конца суннитского мятежа в Ираке может создать вакуум власти. Первые сообщения о серьезных рисках могут быть информационно тусклыми и трудно воспринимаемыми на насыщенном в целом фоне реальности. Например, мы только недавно осознали повторное возникновение антигосударственных угроз, исходящих от цифровой подрывной деятельности и пропаганды, а также возможность крайне разрушительных кибератак на критически важные объекты инфраструктуры, такие как энергетика и телекоммуникации.