Притворяясь нормальной. История девушки, живущей с шизофренией

Если ты пришелец издалека, если ты устал от трудностей жизни, увечный ли ты, разбито ли твое сердце, – пройди долгой горной дорогой, обрети дом в Чимайо. – Г. Мендоса.

Чтобы добыть святую грязь, мы воспользовались пластиковыми детскими совками, наполовину погруженными в яму. Она была похожа на ил и поблескивала на солнце, свет которого просачивался сквозь маленькое оконце. Никто из нас не взял с собой никакого сосуда, так что мы осторожно двинулись с грязью в сложенных лодочкой ладонях к магазину сувениров, где купили декоративные контейнеры, чтобы забрать ее домой.

К одной из многочисленных сувенирных лавок Чимайо прилегал небольшой музей. В этом музее на один зал благодаря большой информационной табличке я узнала, что в 1977 году мужчина по имени Хосе Родригес, 21 года от роду, пронес деревянный крест массой 113,5 кг и высотой 275 см по 32-мильному маршруту от часовни Росарио до Чимайо. Когда его спросили, с какой целью он совершил это паломничество, Родригес ответил, что просто исполнял обет, данный Господу тремя месяцами раньше. Что это был за обет, не сообщалось, равно как не разглашался и результат паломничества (если Родригес надеялся на какой-то результат). То есть сказано было буквально: молодой мужчина прошел долгий путь с тяжелой ношей к месту, где некогда свершилось чудо.

Через две недели после того, как я вернулась в Сан-Франциско, мой психиатр начала договариваться о том, чтобы направить меня к медицинскому специалисту в Стэнфорде. Это произошло благодаря одному исследованию, с которым она познакомилась во время работы. Там было упоминание о другой женщине, у которой тоже были обнаружены антитела к кальциевому каналу Ab P/Q-типа и симптомы вегетососудистой дистонии. После лечения плазмоцитофорезом, сказала мне психиатр, та женщина исцелилась. И поэтому мы начали долгий процесс получения одобрения от моей медицинской страховой компании, чтобы послать меня к врачу в стэнфордскую программу лечения дистонических расстройств, которая располагается в отделении неврологии и нейробиологических наук в Стэнфордской медицинской школе.

История святилища в Чимайо началась в 1910 году, когда дон Бернардо де ла Энкарнасьон Абейта нашел распятие из Эскипуласа. С тех пор тысячи верующих излечились благодаря чудодейственной грязи Эль Сантуарио.

Мне было сказано, что 900 страниц моего анамнеза уже отосланы в Стэнфорд. В самом рекомендательном письме было указано, что у меня два диагноза: шизоаффективное расстройство биполярного типа и идиопатическая периферическая невропатия. Не было никакого упоминания о фибромиалгии, сложном ПТСР, вегетососудистой дистонии, синдроме постуральной ортостатической тахикардии, хронической болезни Лайма или о любом из иных диагнозов, которые мне ставили за прошедшие годы.

Возможность открытия чего-то нового волновала меня, и я со всем пылом предвкушала эту поездку. К тому времени, как произошла моя встреча с доктором Дж. из программы лечения дистонических расстройств, я ходила с тростью, чтобы помочь себе справиться с утомляемостью и головокружением, и молилась о какой-нибудь практичной новой информации. Я хотела услышать новое заявление о моей болезни. Вот оно, сообщалось бы в нем, то, что лежало в основе ваших несчастий все последние пять лет. И все же болезни, как и география шизофрений, вряд ли настолько просты. Утром во вторник доктор Дж. наконец обследовал меня. Он задавал вопросы. Он ощупывал, и смотрел, и выписывал направления на анализы. Мы с мужем уехали домой, как выразился К., с чувством осторожного оптимизма.

Я получила многословный отчет, адресованный моим лечащим врачам, несколько недель спустя. Доктор Дж. упоминал моего LLMD, пренебрежительно называя его «якобы специалистом по болезни Лайма»; он еще у себя в кабинете недвусмысленно рекомендовал мне больше не искать лечения от хронической болезни Лайма. В его отчете каждое необычное открытие предварялось словами «как ни удивительно»: «как ни удивительно, у нее присутствует умеренный нистагм», «как ни удивительно, у нее усилен глабеллярный рефлекс» и «как ни удивительно, проба Ромберга[48] слабо положительна вправо».

«Миссис Ван интересно рассказывает о себе, – писал он далее и завершал отчет словами: – Приятно было познакомиться с миссис Ван… Я дам распоряжения о переписке с вами по поводу ведения этой пациентки, но буду рад видеть ее в будущем, если возникнет необходимость».

«Надежда, – написала я в своем дневнике, – это проклятие и дар».