Притворись моей на одну ночь

Почему он позволил себе сорваться? Ведь даже во время допроса, пока полиция вытягивала из Примо все новые подробности того дня, когда у Октавии начались роды и она умоляла позвонить мужу, Алесандро удавалось сохранять спокойствие. Даже когда кузен с деланым равнодушием спросил его: «Неужели тебя это беспокоит, Сандро? Ты же женился на ней только затем, чтобы она не досталась мне». Что не совсем верно. В свое время заместитель главного бухгалтера намекнул, что Примо подумывает о женитьбе. Алесандро отправился на бал с намерением разгадать коварные планы брата и переиграть его. Возможно, нужно было насторожиться уже тогда, но кто сочтет решение жениться злым умыслом, даже если этот брак и принес бы определенные преимущества. Алесандро привык считать себя профессионалом в предугадывании теоретически возможных промахов и их предотвращении. У него и в мыслях не было делать предложение Октавии, пока не состоялся их разговор на балконе. Он лишь хотел выяснить, насколько серьезны ее намерения выйти за брата. Словом, тем вечером Алесандро действовал спонтанно. Но когда решил жениться на Октавии, идея эта отнюдь не показалась ему глупой. Она была хорошенькой и могла бы даже стать красавицей, приложи к этому чуть больше усилий. Собранная и сдержанная, со сложившимися, весьма традиционными взглядами на жизнь, к тому же готовая предпочесть брак по расчету непрочным узам. Она хотела иметь детей и готова была посвятить себя им. Если учесть особенности его работы, нельзя отрицать, что эта деталь делала девушку привлекательной невестой. Наконец, его семья не лишилась бы выгодного партнера по бизнесу, коим был отец Октавии. И для Примо можно было состряпать вполне невинное объяснение — выбор дамы. Что ж поделать, если она в него влюбилась. Таковы девушки. Конечно, нельзя не признать, что Алесандро попросту воспользовался неопытностью будущей невесты и ее кажущейся влюбленностью, но ради блага.

Единственный момент, когда Алесандро усомнился в правильности своих намерений, настал во время танца. Желая сделать предложение чуть более романтичным, а заодно и намекнуть кузену о своем решении, он вывел Октавию в середину зала и слегка обнял. В этот момент он ощутил ни с чем не сравнимую вспышку желания и легкий аромат мускатного ореха, исходящий от ее волос. Она тоже отреагировала на близость, ее реакция была прекрасна, но, подпитывая его страсть, она вызывала у Алесандро опасения. Он не мог и предположить, что способен на такие необузданные эмоции. Поначалу это даже пугало. Никогда в жизни он не разрешал чувствам управлять поступками. Промелькнула мысль о том, что следует отказаться от плана. Однако стоило представить, что Октавия выйдет за Примо и будет спать в его постели, и стало ясно, что назад пути нет.

И он решил идти до конца, убежденный, что справится с эмоциями. Отозвав кузена в сторонку, объяснил, что между ними вспыхнула искра, которую не стоит недооценивать. Он знал наверняка, что отец спросил дочь, кого из двоих мужчин она бы предпочла, и она выберет Алесандро. Марио не стал спорить с дочерью, ее выбор устроил его.

Черт возьми, но ведь брак по расчету предполагает некую стратегию, не так ли? Почему Октавия так расстроилась, узнав об истинном положении вещей? Может быть, оттого, что истина последовала за подлой местью Примо? Доверие ее было подорвано. Стараясь найти поддержку у мужа, она ее не нашла. И это плохо. Алесандро привык считать себя надежным и достойным партнером. Завтра оба они успокоятся и поговорят. Ему удастся убедить ее поехать с ним в Неаполь.

Лоренцо исполнилась неделя, когда Октавию выписали из больницы. Несмотря на раздражительность и недоверие к окружающим, она немного жалела о том, что приходится уходить. В палате можно было не переживать по поводу того, как сложатся дальнейшие отношения с Алесандро. К тому же она не видела его, он был слишком занят встречами с полицией, звонками деду и визитами к партнерам.

В тот день, когда приехал отец Энрике, Октавия была одна. Цезарь Монтеро напоминал Алесандро своим стремлением властвовать над окружающими. Он даже немного напугал Октавию, ворвавшись в палату с явным намерением немедленно увидеть сына. Не то чтобы он вел себя грубо, скорее напротив, он был отстраненно вежлив и, казалось, кроме своего ребенка и Сорчи, никого в палате не замечал. Октавия была этому только рада, хотя и почувствовала напряжение, повисшее между Сорчи и ее партнером.

Когда женщины остались одни, Октавия заметила:

— Сорча, мне очень жаль, что эта отвратительная ситуация вообще произошла. Я ужасно себя чувствую.

— О, я не виню вас, но должна сказать, что Цезарь не знал об Энрике.

Видно было, что женщина нервничает, ее щеки совершенно побелели. Октавия не осуждала, хватало собственных проблем и размышлений об истинных причинах Алесандро жениться на ней. Отчасти хотелось поделиться переживаниями с подругой, но это казалось слишком личным. Перед расставанием подруги обменялись телефонами, пообещав быть на связи.