Притворная дама его величества

И — потому что кто бы мог помешать ее величеству — нам немедленно принесли роскошные ткани, которыми в ближайшие дни слуги по моему указанию покрыли все стены. Уже знакомый мне каменщик получил огромный заказ, прислуга озаботилась прокаливанием одежды, я долго гоняла по кругу измученных слуг, пытаясь расставить мебель так, чтобы нам было тепло спать, можно было не закрывать дверцы кровати и при этом спокойно ходить по комнатам, не натыкаясь на предметы меблировки. Отработанная уже схема, к тому же на этот раз все было санкционировано. Тяжело впервые, потом только оптимизация. 

В покоях ее величества я едва не разбила себе рукой лоб: королева спала на нормальной кровати, вместо стенок ее ложе украшал балдахин, но камин — и, внутренне содрогаясь от нахлынувшего живого воображения, подкидывавшего мне картины неизбежной беды, я велела кровать переставить от огня как можно дальше. Еще дальше. И подобрать по максимуму с пола болтающиеся тряпки, а чтобы ее величество не мерзла, принесите еще пару одеял, ироды безголовые. 

За пределами дворца расцветала весна, с каждым днем было все больше шума и вони, а наши дни проходили одинаково.

Подъем, зарядка. Наконец-то я занялась своим здоровьем. И, как ни странно, София и Теодора — насколько она могла — охотно присоединились ко мне. В Клейдарии испокон веков красоте тела уделялось немало внимания, именно там зародилось то, что у нас называется Олимпийскими играми. Разумеется, себе я пощады не давала, а ее величество и Теодора ограничивались простыми растяжками, но я не настаивала. 

Я полностью покончила с комнатами, которые занимали София и мы трое, и занялась остальными помещениями. Гардеробная — каменщик выложил нечто, что я назвала «печью»: подобие колодца, в нем горит огонь, над колодцем — плита, на этот раз из камня, и одежда отлично прокаливается от вшей. Лишней такая мера не будет. Ванная, в которой я применила все знания, что когда-то почерпнула об эргономике. И опять: колодец с огнем, теперь покрытый листом металла, это же плита, на которой можно греть воду и которая превосходно отапливает помещение. А вот тут — ряд кувшинов с уже прокипяченной водой, и все под рукой и расставлено таким образом, что даже намеренно ошпарить ее величество не получится. 

Комнаты прочих слуг: обогрев и свет, комната, в которой ее величество занималась рукоделием: столики и освещение, комната, в которой мы читали священные истории: обогрев, свет, удобные кресла. Рутина, и изменений на первый взгляд немного, но — тут вынести какое-то кресло, тут поставить столик, тут слегка изменить расположение свечей, и вот уже просторнее и светлее. Завесить стены тканью, расставить жаровни в безопасных местах, и вот уже можно ненадолго открыть окно и проветрить комнату, не опасаясь, что ее выстудит окончательно.

У королевы было достаточно много слуг, но только трое, включая меня, спали в ее спальне по очереди. Третьей была Антуана, молчаливая строгая дама, первое время мы держались с ней взаимно прохладно, а потом вдруг нашли точки соприкосновения в любви к музыке. Святая Анна, если уж любить музыку, то явно не тот музыкальный продукт, который в мое время не издавали только что микроволновки! Антуана умела играть на арфе. Мне под эту музыку отлично было балдеть. 

Пьеров мужского пола имелось штук десять, все они были вышколенные и молчаливые, спали они на подобии полатей не в покоях ее величества, а в тех помещениях, двери из которых вели уже непосредственно во дворец. С одной стороны, охрана, с другой: если подкупят кого-то из них? Король меня напугал подозрениями, и я не могла выкинуть из головы мысль, что маленькой королеве что-то угрожает физически, а я не смогу это предотвратить. И чем больше видела я людей вокруг Софии, тем больше боялась покушения на нее. Прямо мне никто не сказал, что королеву могут убить, но. Но. Мне вообще никто ничего не говорил прямо.

Ежедневно мы ходили молиться. Я поняла, почему София чувствовала себя одинокой, несмотря на то, что и Теодора, и Антуана относились к ней очень тепло: они держались на расстоянии, чрезмерно почтительно, я же эту дистанцию стерла с самой первой с ней встречи. До дружбы дело у нас не доходило, но и не было чувства, что общение вынуждено и фальшиво. София и улыбалась мне чаще, и обсуждать Книгу больше любила со мной, и с большим интересом расспрашивала, что я делаю с ее покоями и зачем. Я отвечала охотно, но о том, что боюсь покушения на нее, конечно, молчала.

В церкви я старалась не отвлекаться и наблюдала, что творится вокруг. Ничего, ни единой души, это правило соблюдалось, но спокойнее мне не становилось.

Как может быть так, что кто-то попытается убить королеву? Ни господь, ни святые не могли дать мне ответ.