Притворная дама его величества

Кельи честных братьев и госпитальный приют были минутах в двадцати неторопливой езды от главных монастырских строений. Лошадь шла прогулочным ленивым шагом, мы рассматривали красоту вокруг и шалели от запахов разнотравья. После городской вони воздух в такой глуши не то что казался — был воистину райским. 

Лечебный корпус, как я его назвала, располагался чуть поодаль от братских келий, на самой вершине холма, невысокое деревянное строение с церквушкой рядом. 

— Ой! — воскликнула София, свесившись из крепкой телеги так, что я перепугалась — не свалилась бы. — Смотри, Адриана! Смотри! Там был пожар!

— Был, сестра, — кивнул сокрушенно брат Дамиан. — И не один раз. Злые языки твердят, что господь то и дело хочет избавить несчастных от страданий… 

— Неправда, — заспорила София, а я… 

Я что-то читала. Мне попадался интереснейший цикл статей про Михаила Ломоносова. Кажется, в тысяча семьсот пятьдесят каком-то году с его подачи появился первый в России молниеотвод, а изобрел его за год до того как бы не Бенджамин Франклин… Джентльмены, если вы будете жить в этом мире примерно сто лет спустя, простите великодушно.

— Стойте, брат, — остановила я Дамиана, который защищал свой госпиталь, хотя София с ним даже не спорила. — Господь не хочет никого лишать жизни. Наоборот. Я знаю, как сделать так, чтобы ни церковь, ни госпиталь больше не горели.

Знаю? Я заявила это опрометчиво. Но настоятель выслушал меня, пожевав губами, покачал головой. Рука его дергалась, он то ли собирался сложить молитвенный жест, то ли с размаху шибануть себе по лбу ладонью.

— Что же, сестра, огромный прут из металла избавит нас от этой напасти?

Я на его месте тоже излучала бы скептицизм.

— Должен, — горячо заверила я. — Только не подходите к нему во время грозы… ближе чем на пятьдесят шагов. — И церковь, и госпиталь лучше было бы вообще убрать с холма, но — подождем, пока все это загорится еще раз?.. Бездоказательно мне никто не поверит. Еще решат проверить, как кардинал, ну их всех к чертовой бабушке.

Но на всякий пожарный, без иносказаний, случай я попросила показать мне весь госпиталь. А потом, вспоминая бесконечные требования проверяющих, кое-как справилась с планом эвакуации. Эх, мне бы, конечно, почитать внимательнее все методички и нормативы, но знать бы, где упасть, перинку бы постелила. 

— Легко больные — здесь, — говорила я, рисуя по памяти план расположения коек. — Они выйдут сами. А здесь — те, кому при пожаре будет нужна помощь. И полагаться на больных нельзя, они создадут толчею, даже если кто-то и захочет помочь лежачим… Поэтому надо обучить братьев, у них выйдет все организовать лучше и быстрее… 

Было очень сложно не применять те слова, которые лезли в память из инструкций и нормативов. Но их даже не было в этом языке! Советы мои выходили косноязычные, но их принимали.

Принимали. И кивали с благодарностью.

— Неужели вы способны отыскать Средство? Вы и есть тот человек, о котором говорила нам Книга?

Отец-настоятель чесал кончик носа. Я хотела ему сказать, что вообще непонятно, что это было за Средство и от чего оно помогло, да я и не медик, ждите других попаданцев… 

— Не было бы это грехом, ибо господь дает волю детям своим, я помолился бы ему, чтобы он вразумил вас и наставил на путь служения ему.

— О чем вы, отец? — переспросила я. — Я люблю господа всей душой и мечтала бы остаться в стенах монастыря, но… 

«Но» — вон та малышка, которую ты благословил минуту назад, а будь все в другом месте в другое время, склонился бы перед ней в поклоне. «Но» — это ее величество София. «Но», которое меня держит сильнее всех обязательств и клятв. 

— Слава господу нашему, он хранит ее, — тихо добавила я. — Я не могу уйти из мира, честный отец. Я не могу оставить ее ве… сестру Софию. Я нужна ей. 

Настоятель кивнул.

— Завтра будем рады видеть вас, сестра. Да хранит вас господь, даст вам силы и утешение.

Я поклонилась, развернулась и пошла к выходу. София весело болтала с пожилой послушницей, которая занималась в госпитале травами. Схватив меня за рукав, королева взахлеб делилась радостью:

— Сестра Барбара научит меня варить снадобье, которое помогает роженицам! Представляешь? — Ее глаза сияли как никогда, и как никогда она была похожа не на измученную интригами и чужой злобой юную королеву, а на полного жизни и сил подростка. — Адриана… это так… необычно, когда ты кому-то нужен… Пусть даже ты делаешь что-то, что кому-то может быть нужно!

— Вы будете прекрасной, мудрой и знающей королевой, сестра, — улыбнулась я и обняла ее. Да пошли к чертовой бабушке эти церемонии! Сестры обнимались, приветствуя друг друга. Бесспорно, здесь где-то тоже шла мышиная возня, но она не была такой явной, отравляющей всех и вся. И София прижалась ко мне в ответ. — Ваши подданные будут искренне любить вас не только за красоту и за добрый нрав, но и за вашу заботу о них. 

— Ты ведь меня не оставишь?

— Нет, — пообещала я. И я не врала.