Привет эпохе

Напрасно пытались мы ей объяснить, что в номер зайдем лишь на минуточку. «Не пущу», как попугай твердила непреклонная дежурная. Тогда я один зашел к себе в номер, достал нож, аккуратно его упаковал и, выйдя, передал Володе. Мы вышли на улицу, еще несколько минут о чем-то говорили, потом он поймал такси и уехал.

Когда я поднялся к себе на этаж проходил мимо дежурной она остановила меня укоризненной фразой:

– Эх, ты, молодой парень, а такое себе позволяешь. Лучше бы девку привел.

– Я даже сразу не понял, что имела в виду эта церберша. А когда дошло, уши у меня запылали от стыда и негодования – как она могла такое подумать?!

– Вы с ума сошли! – завопил я в голос. Как вы смеете? Это же Высоцкий.

– Высоцкий? – переспросила дежурная. – Это какой-такой Высоцкий? А, – и неожиданно вдруг заголосила. – Ах, какая же ты нежная и ласковая, скалолазка моя…

13 СТУЛЬЕВ НА КРЫШЕ МИНАРЕТА

Артисты Московского театра эстрады пришли на творческую встречу с журналистами газеты «Правда Востока» в полном составе. Редко когда еще приходилось видеть такое созвездие талантов вместе – Анатолий Папанов, Андрей Миронов, Александр Ширвиндт, Спартак Мишулин и Роман Ткачук, Рудольф Рудин и Татьяна Васильева…

После окончания встречи Папанов задал неожиданный вопрос: «А в футбол вы играете?» Мы разом оживились – в футбол на близлежащем стадионе мы играли чуть ли ни ежедневно, в обеденный перерыв и теперь быстро сговорились играть вместе. Правда, Папанов вскоре улетел в Москву, у него дома несчастье случилось. Заболел Миронов, попал в больницу. Команда актеров была ослаблена, но на футбольные тренировки они продолжали ходить. Как всегда, когда часто встречаешься в неформальной обстановке, приятельские отношения развиваются быстрее. Со многими артистами за время долгих гастролей театра мы сдружились, охотно приглашали их домой, угощали самыми разнообразными блюдами узбекской кухни и вообще развлекали, как могли. Однажды, после обильного ужина сели играть в карты. Больше всех не везло в тот вечер Рудольфу Рудину. Кстати, именно он настоял, чтобы играли мы непременно «на интерес», иначе игра и смысл, и азарт теряет. Ставки были смехотворные, копеек по пятьдесят на кону, не больше. Но что такое не везет и как с ним бороться, известно, никто еще досконально не понял. Одним словом Рудин проиграл поначалу гигантскую сумму в двадцать пять рублей, а потом поступил так, как герои известной кинокомедии «Джентльмены удачи» – сначала поставил на кон часы, потом куртку, рубашку и так вплоть до брюк. Бросив со злостью карты на стол, Рудольф остался в одних цветастых трусах, которые в народе по аналогии с волком из популярного мультфильма получили устойчивое, хотя и двусмысленное название «Ну, погоди!». Разумеется, у нас и в мыслях не было присвоить себе выигрыш. По нашему разумению, для гостя следовало сделать исключение, но Рудин уперся, заявил, что карточный долг священен и вознамерился отправиться в гостиницу, в чем остался. Насилу мы догнали его у подъезда, заставили одеться. Одежду он, после долгих уговоров принял, но от денег отказывался наотрез. Пришлось ему его же проигрыш тайком в карман куртки засунуть.

Карты не довели до добра и одну из актрис театра. В один из дождливых весенних дней артисты отправились ранним утром на рынок возле гостиницы, где им «по дешевке» и исключительно из любви к их талантам сосватали два ведра клубники. Ташкентцы-то знают, что в дождь клубнику в таком количестве следует покупать только в том случае, если уж вовсе некуда деньги девать, но откуда было знать об этом заезжим москвичам. Одним словом, клубника, что называется, потекла и было решено съесть ее немедля, дабы не выбрасывать. Предложение коллег усовершенствовал Александр Анатольевич Ширвиндт. Он сказал, что без стимула столько клубники не слопать и предложил играть в дурака, а каждый проигравший обязан был съесть ложку клубники. Ложки ни у кого не оказалось, сгоняли в ресторан, но оттуда почему-то приволокли половник.

Одной из актрис хронически не везло, она проигрывала раз за разом и вынуждена была съесть кряду чуть не с десяток половников. Опомнились, когда бедняжка пошла аллергическими красными пятнами, вызвали из гостиничного медпункта врача и бедняжку на «скорой помощи» отправили в больницу. Ширвиндт чувствовал себя кругом виноватым – и за то, что идею такую навязал, и за то, что в игре был слишком удачлив. Со злостью подпрыгнул он на кровати в своем номере и тут эта рухлядь , не выдержав резкого движения, рухнула и превратилась на глазах у всех в груду обломков. На грохот примчалась горничная, стала Ширвиндту пенять:

– Большой театр приезжал, на кровать валялся, кровать не сломал. Цирк приезжал, на кровать валялся, кровать не сломал. Один ты кровать сломал.

– Так вот они и расшатали, – меланхолически сделал вывод актер с присущим ему юмором.

Одним словом, приключений было немало. А тут еще взбрело нам в голову ехать осматривать окрестные достопримечательности.