Привет из прошлого

Времена меняются, что и говорить. Некогда селяне сами чернокнижников на кострах палили, а теперь гляди ж ты – с дрекольем наперевес на паладинов выступили. И их бы сожгли, думаю, если б я, оставшись на селе, пожелала на большой костёр полюбоваться. А что? Попёрлись два дурака высокородных в Отдалённые провинции, да там и сгинули. Кто что докажет? Кто разбираться станет? Можем, медведь их заел или пауки лесные сожрали? Здесь ещё и не такое бывает: зверьё в местных чащах непуганое, и его много. Бывает, зимними ночами, ничего не боясь, прямо по селу шастает, чуть ли не в хаты за поживой лезет.

Перед тем, как разложить костёр, Вэл под присмотром Арвина развесил на ветвях деревьев маленькие комки света. Это, конечно, не факелы и не королевские люстры, но в дороге и такие сгодятся. Какое заклинание полезное, надо же. Я при необходимости тоже могла сотворить свет, но у меня он выходил ещё более тусклым, да к тому же и зеленоватым. Люди при этаком цвете освещения казались страшнее восставших мертвяков.

– Так. Давай, укладывайся. – Арвин, наскоро перекусивший какой-то краюшкой (ни мне, ни ученику не предложил!), подступил ко мне с верёвкой в руках.

Я вежливо от него отодвинулась. Эта верёвка мне совсем не понравилась, равно как и идея её использования по назначению. Остаётся только удивляться, как этот припасливый перестраховщик не захватил ещё с собой собачью цепь да ошейник.

Да и руки у меня до сих пор связаны, и уже даже затекли, между прочим, от долгого нахождения в одном и том же положении.

– Укладывайся, я сказал. Своим поведением ты ещё не заслужила свободы.

Я всё-таки встала. Нарочито медленно (а кто будет ловок и скор со связанными руками?) расстелила на земле одеяло, пристроила в качестве подушки свитер. Сверху положила второе одеяло – укрыться.

Всё это время мужчина не сводил с меня тяжёлого немигающего взгляда. Чувствуя себя весьма неловко, я расшнуровала сапоги, разулась и залезла в импровизированную пародию на кровать. Под прикрытием одеяла расстегнула штаны и верхние пуговицы на рубахе и кое-как улеглась. Ох и задаст же мне спина жару завтра в благодарность за такую ночёвочку! Она и так уже ныла угрожающе – как ни крути, а беготня, драки с паладинами, валяние в беспамятстве в погребе, шатание пешком по дорогам и убегание верхами от разъярённого крестьянства не способствуют хорошему самочувствию позвоночника.

Арвин решил проблему моей стыдливости очень просто. Он не стал задирать одеяло. Паладин попросту замотал мои ноги поверх него. Ещё и узел затянул здоровенный, и одеяло этак заботливо обжал, чтобы не топорщилось под верёвкой.

Молодец, что и говорить.

Я, ощущая себя жирной неуклюжей гусеницей, с трудом повернулась на бок, закрыла глаза и вздохнула. Сон не шёл.

Паладины улеглись быстро – у них опыт подобный ночёвок явно был немалым. Затоптали костёр, завернулись в дорогие походные одеяла – такие и весят мало, и места почти не занимают, зато тёплые и мягкие – и уснули почти сразу. Дрожащие шарики света так и остались на деревьях охранять наш покой.

Дорогу паладины знали плохо. Это я поняла на следующий же день по тому, как Арвин привстаёт в стременах, оглядываясь по сторонам словно в надежде силою своего сурового взгляда разогнать деревья в стороны и узреть долгожданный тракт. Вэл суматошно тряс картой, до невероятности замызганной и потёртой на сгибах. Рассмотреть хоть что-нибудь на ней не представлялось возможным. Разве что фирменная печать типографии в самом углу было яркой и сочной, словно только что из-под печатного станка. Увы, никакой полезной информации она не несла.

– Ты знаешь дорогу? – наконец не выдержал паладин, когда тоненькая стежка, по которой неспешно переставляли ноги лошади, совсем потерялась в цветущем разнотравье. Сосновый бор, в котором мы плутали уже битый час, был пронизан солнцем от верхушек деревьев до самой земли. Напоенный запахами смолы и каких-то лесных цветов воздух сохранял вязкую неподвижность; ни один вздох ветерка не тревожил спокойствие ветвей и травы. Казалось, всё, включая деревья, цветы и облака на небе, спит в этой облитой солнечными лучами пряной, немного душной атмосфере, и лишь где-то вдалеке неспешно, словно бы исключительно из чувства долга, отсчитывала кому-то отведённые богиней годы кукушка.

– А где ты тут видишь дорогу? – хмуро поинтересовалась я. В макушку припекало. Тут бы мне и платок на голову накинуть, чтобы солнечного удара не приключилось, но паладин, видно, опасающийся какой-нибудь выходки с моей стороны, вновь навертел верёвки и навязал кучу узлов у меня на запястьях. На лошадь сначала посадил хоть, и то хорошо.

– Но как-то же мы сюда заехали? – в свою очередь удивился Вэл. Мальчишка уже откровенно паниковал, и Арвин поглядывал на него едва ли не с большим беспокойством, чем на меня.