Прививка от невежества

— А сейчас, — сказал Андреевич, — чтобы вы немного пришли в себя, я попробую вас вдохновить — покажу разные техники. Смотрите на движения, делать буду не спеша. А самое главное — поймайте состояние, ибо ничего, важнее его, никто пока не придумал.

— Птица, — объявил Андреевич, став на одну ногу, он развел руки.

Мне стало немного смешно. Я порылся в памяти и вспомнил пеликана, с ним еще можно было бы сравнить Андреевича. И вот тяжелая, мощная птица, все же смахивающая на тигра или большого кота, медленно и плавно задвигалась, поражая техникой переходов. Казалось, еще немного — и Андреевич медленно взлетит над нами. Федор что-то тщательно строчил в тетради.

Ох, уж эти спонсоры с боевыми наклонностями! И я, и Андреевич перед поездкой объясняли ему, что книги невинны и не опасны: ведь дыхания с задержками там не объясняются, в них описывается обычная физзарядка. Что тогда завладело бедным Федором? Непонятно. Он ломал тренировку, останавливал Андреевича, спрашивал, записывал, снова спрашивал. Глаза за толстыми стеклами алчно блестели. Все это было похоже на какой-то психоз. А Федор писал и писал. Писал дракона, молодого тигра и старого. Он бы писал, наверное, еще долго, но Андреевич остановил его рвение.

— Все, Федор, — объявил он, — больше объяснять права не имею. Честно говоря, сомневаюсь, что вы будете выполнять это.

Я сомневался тоже. Федор аж захлебнулся, доказывая, что у него масса времени и перед сном и после сна. А уж в офисе, он поклялся, что будет закрываться на целый час и отрабатывать, отрабатывать — до полного изнеможения. “Зачем он поехал? — подумал я. — Неужели ему мало того, что он богатый?” Он постоянно у меня выспрашивал о травах, записывал несколько лет подряд, еще до поездки. А я постоянно долбил ему, что излишние знания ни к чему хорошему не приведут. Он клялся, что все это только лишь для семьи и самых близких людей. И так было понятно, что Федор не собирался открывать медицинского кабинета. Разве смог бы тогда заниматься своим основным бизнесом?

Андреевич показывал технику, а Федор мыслями глубоко ушел в свою коричневую тетрадь.

— Вот так, ребятки, — Андреевич остановился. — Тем более, что Учитель по приезду будет принимать экзамен. Серегины, — он кивнул в мою сторону, — пусть выучат хотя бы по паре форм тибетской школы. Ну, а вы, — он обратился к своим, — оттачивайте родную школу.

Холодная ночь, к которой уже начали привыкать, убаюкала нас под теплыми одеялами.

ГЛАВА 11

Меня кто-то тряс за руку, я открыл глаза. Татьяна с Андреевичем ждали, пока проснусь.

— Ну, — еле продрав глаза, сказал я. В долине уже давно все забыли, как глаза открываются нормально.

— Так, — Татьяна повернулась к ребятам. — Я пришла позвать вас на чай. Поэтому давайте, вперед.

— Ну, — с нетерпением снова сказали мы с Андреевичем, когда остались втроем.

— Что ну? — Татьяна была раздражена. — С вами же торчать здесь не будешь, тем более женщины — отдельно от мужчин. Вот и пришлось примкнуть к ним, — она многозначительно хмыкнула. — А там полный бардак, особенно сейчас, когда Учителя нет. Азия — Татьяна снова хмыкнула, — центр мудрости. Познакомилась я со всеми. В принципе, девчонки хорошие, послушные. Командует Зульфия, и пашут они, как невменяемые. Я даже вас ненавидеть начинаю, сильная половина наша. Но что интересно, не видела никогда таких счастливых женщин, особенно у нас. Только выпадает свободная секунда — танцы, веселье, даже непонятно, чему радуются. Достается, конечно, больше всех будущей жене второго брата, но ничего, тоже радуется. Не знаю, может, у них за нерадостное состояние убивают? Непонятно многое, мудростью и не пахнет. Едят все подряд, такие толстые. И это в доме Учителя! Больных половина! Ничего не понимаю, — Татьяна пожала плечами. — Но что самое интересное, Учителя так все и называют — Учитель. Странно, когда дочь говорит: “Вот приедет Учитель и задаст этим гашишоедам”, - имея в виду братьев. Без Учителя им здесь малина, это я поняла. Приедет — многое изменится. А вообще — ничего не понимаю, абсолютно, — и она снова развела руками.

Я посмотрел на озабоченное лицо Татьяны, на серьезное лицо Андреевича и заметил у него опухший палец.

Каждый все понимал по-своему.

Я упал на кан и безудержно захохотал. В тот момент наконец-то понял, что попал в серьезнейший переплет, наверное, самый серьезный в своей жизни.

— Ну все, — махнул рукой Андреевич, — идемте жевать.

— Идите, — сказала Татьяна. — Я возьму кое-что из вещей. Тем более — женщины едят на кухне.

Подкрепившись, мы все снова собрались на кане.

— Ну что, ребята. Нужно помочь Учителю. Начнем с арыка, — Андреевич почесал затылок. — Весь мусор вытащить нужно, в общем, очистить, — и, глянув на помрачневшие физиономии, сказал. — Ну ведь хоть еду отработать нужно? А ты, Анатольевич, бери Татьяну и шуруйте на ближайший базар, посмотрите, как там на счет трав и что здесь за травы.