"Привлеченная к дознанию..."

Был вечер, и горел свет. В купе сидел жандарм. Клавдия приподнялась на локте, посмотрела на него и зевнула, прикрыв рот ладошкой. Жандарм, молодой еще мужчина, любезно улыбнулся:

— Уж и Вятку проехали, а вы, барышня, все спите.

— Вятку? — искренне удивилась Клавдия.

— Ну, с Вяткой-то пошутил... Сейчас чай подадут... Не желаете ли?

— Да уж, право, пора. Пройдите, пожалуйста, в коридор. Я оденусь...

Мужчина наклонил голову и вышел, медленно задвинув за собой дверь. Клавдия тоскливо посмотрела в окно. Спустилась с полки, причесалась, оправила бантик на белой кофте, потуже затянула широкий пояс. Вздохнула и пригласила попутчика.

Жандарм, ладный и щеголеватый, щелкнул каблуками и подсел к девушке.

Клавдия незаметно окинула взглядом его багаж. Плохо. Очень плохо... Один портфель. Вряд ли с таким багажом пускаются в путь по личной надобности. Арестует. Наверняка арестует...

Жандарм не отрывал от Клавдии пытливых глаз. Девушка старалась не замечать его настороженности. Чуть прищурив карие глаза, спросила:

— Так вы в Кунгуре иль в Перми сели? Вошли так тихо, что я и не расслышала...

— В Кунгуре, — ответил жандарм, вновь внимательно посматривая на Кирсанову. И представился: — Петр Петрович Семипалов.

— Очень приятно... Наталья Порфирьевна Фадина. — Она поднялась, взяла с верхней полки шитый бисером ридикюль, улыбнулась беспомощно и добавила: — Боюсь паспорт потерять. Я ведь в первый раз в такой дальней дороге без матушки. Долго ль до беды? И так обрадовалась, когда вас увидела, ну, думаю, слава богу — приличный человек рядом будет. А у меня, знаете ли, — все более оживляясь, продолжала Клавдия, — неудача. Да, да... Сейчас расскажу. Я сама родом из. Тулы... Может, бывали? Нет? Жаль, очень милый городок. Там у нас на Губернской собственный дом. А семья большая, очень большая. — И девушка, улыбаясь, широко развела руками. — Двенадцать детей.

— Двенадцать! — ахнул жандарм. — Ну и ну!

— И все девочки! А я после гимназии надумала к сестре, в Екатеринбург... Она обещала место гувернантки в хорошем доме. Матушка поплакала и отпустила: ведь к родной сестре... И что же? Представьте положеньице: приезжаю, а сестра и не думает устраивать меня — заставила своих детей нянчить. Пятерых, один другого меньше. Замучили... Стала проситься в гувернантки — зять запротестовал: живи, мол, у нас... Зачем держать в доме чужую прислугу? Ты родня, вот и живи. Думала-думала и решила уехать. Может, в Москве место найду...

Клавдия презрительно оттопырила губы и передернула плечами. Петр Петрович слушал внимательно. Девушка нравилась ему.

— Справедливо... Очень справедливо... — согласился жандарм. — Что за жизнь для образованной барышни — с детьми возиться? — И многозначительно прибавил: — Детки не уйдут...

— Хотите домашних пирогов? — встрепенулась Клавдия. Она сняла с полки саквояж и выложила на узенький стол морковные пироги, крутые яйца, кусок вареного мяса...

Петр Петрович достал из портфеля кусок запеченного окорока. Бросил на столик газету:

— Будьте хозяюшкой...

Клавдия скосила глаза на газету. «Пермские ведомости»! Еще совсем свежая.

— Газеткой интересуетесь? У меня есть сегодняшняя...

— Нет, зачем же... Это уж пусть стриженые барышни читают или те, которые в пенсне... — Покраснев, доверительно сообщила: — Я рукодельничать люблю... Работу и в дорогу взяла...

Клавдия достала из саквояжа черную бархатную подушечку, наполовину расшитую, и сумку с яркими шелками.

— Вы мне что-нибудь расскажите... А я займусь.

Она склонилась над работой. Петр Петрович вздохнул: «Чудо как хороша! Наивна. Непосредственна. Скромна». Клавдия взглянула на него из полуопущенных ресниц и сердечно попросила отведать пирогов. Жандарм, собирая губы в улыбку, с чувством поблагодарил:

— Спасибо... Какое удовольствие встретить такую девушку, как вы! Спрошу чаю, и вместе откушаем.

Он вышел. Осторожно закрыл дверь. Клавдия быстро отвернула угол «Пермских ведомостей», и сразу же статья, набранная жирным шрифтом, привлекла ее внимание: «О Пермской военной организации».

«...После ареста главной руководительницы Пермской военной организации СДРП Клавдии Кирсановой весной 1907 года снова названная организация начала развивать свою деятельность среди нижних чинов Пермского гарнизона. Не встречая среди масс нижних чинов особого распространения, эта организация приобрела небольшое количество деятельных членов из состава 11-го Пехотного Псковского полка, 232-го резервного батальона, Пермской конвойной команды, писарей Управления Пермского Уездного Воинского Начальника и 54-го драгунского, ныне 17-го уланского Новомиргородского полка, которые под руководством городских интеллигентов и интеллигенток распространяли между нижними чинами нелегальную литературу, проводили собрания и возбуждали своих сотоварищей к производству активных выступлений против военного начальства...»