Привычка выживать (СИ)

Какое-то время они молчат. Джоанна согревается, наконец, под одеялом. Потягивается, разминая затекшие конечности. Сонливость и усталость уходят вместе со смирением, которого в ней совсем недавно было в избытке; вероятно, это последствия убойной дозы притворства. Джоанна вновь начинает улыбаться чуть насмешливо, и Хеймитч видит перед собой ту, которую готов терпеть рядом еще какое-то время. Но Джоанна не желает находиться рядом. Джоанна выбирает самый лучший способ избавления от негативных эмоций и бодрым шагом направляется к выходу.

- Кстати, - оборачивается уже на самом выходе, - я, кажется, разгадала секрет нечеловеческого спокойствия Мелларка, - Хеймитч поднимает на нее взгляд, старясь не выглядеть заинтересованным. – Я нашла у него какие-то таблетки. Такие же таблетки, которые поглощает твоя сладкая Эффи Бряк.

Эбернети не обращает внимания на прилагательные, которыми так щедро Мейсон одаривает Эффи. Он поглощен тем, как легко складывается у него в голове сложнейшая из загадок, над разгадкой которой он бьется несколько дней.

…

Неудобные туфли жмут, но Эффи не обращает внимания. Она думает о перевоплощении Джоанны Мейсон в иную версию самой себя, и мысленно одобряет этот ход. Панем хочет узнать своих героев заново. Панем хочет увидеть колоссальную разницу между теми людьми, которые долгое время были послушными марионетками Капитолия, и теми людьми, которые поставили Капитолий на колени. Своенравная Джоанна вряд ли сильно отличается от той Джоанны, которая выкрикивала проклятия перед Квартальной Бойней в прямом эфире. Незнакомка в белом платье тиха и загадочна, в ней есть какая-то внутренняя тайна, тишина, заполненная светом. В обычном же состоянии седьмая создает слишком много шума, даже когда молчит.

Приятная перемена, произошедшая с Джоанной (к несчастью, произошедшая ненадолго) какое-то время отвлекает Эффи от Пита, находящегося рядом. Пит одет как на светский прием, для полного комплекта не хватает разве что галстука, но галстуки еще в Туре Победителей душили его, как удавки; будто оковы Капитолия сжимались на его шее сильнее и сильнее от каждого вдоха, поэтому Эффи прощает ему эту деталь. К тому же, она прекрасно знает, что ни на какой прием они сегодня не попадут. Пит что-то говорит, очевидно, что-то про Джоанну и спор, который они все затеяли, но Эффи слушает невнимательно, хотя и кивает периодически, позволяя себе редкие улыбки и восклицания. Она немного устала. Ей хочется поскорее закончить со всеми своими неприятными обязанностями и лечь спать, но она не может. Если новое шоу представить в виде болота, то она увязла по уши. Если болотом представлять новую власть Капитолия, то у нее уже нет ни малейшей надежды на спасение. Да и кто ее будет спасать, теперь, когда все, кого она ждала в камерах пыток, уже показали, насколько они благородны?

Пит чувствует перемену в ее настроении, но ничего не говорит. Молчанием он реагирует и на машину, припаркованную недалеко от входа в Тренировочный Центр, хотя ему хочется сказать много плохого обо всех привилегиях, выказываемых ему Плутархом Хевенсби. Эффи говорит водителю адрес назначения, и машина трогается с места.

- Это там, где я лежал? – спрашивает Пит тихо.

- Да, - коротко отвечает Эффи. – Ты. И Китнисс Эвердин. И Джоанна Мейсон.

У нее самой с этой больницей тоже связано немало плохих воспоминаний. Пит же помнит изнутри только узкие коридоры и свою собственную палату, но Эффи ведет его к лифту. На светящейся панели много кнопок, на большей части их отсутствуют какие-либо обозначения. Здание больницы невысокое в сравнении с остальными зданиями Капитолия, но кнопок на панели в разы больше. В Капитолии почти все нежилые строения похожи на айсберги – и на поверхности земли оказывается лишь незначительная их часть. Никто из них не уточняет, что почти все такие айсберги являются секретными объектами, доступ к которым не всякому дается.

Лифт открывается бесшумно, и они оказываются в длинном, плохо освещенном коридоре, в котором двери практически сливаются со стенами. Эффи медлит. На равнодушном лице ее, не искаженном сейчас улыбкой, впервые появляется какая-то тень страха, она будто заставляет сделать себя первый шаг по коридору, и Питу передаются страх и неуверенность, а потом он понимает, почему она боится вновь оказаться здесь.

Мертвый президент Сноу мурлычет себе под нос незатейливый мотив.

(- Ты ведь тоже не рад сюда вернуться, мой мальчик? – спрашивает очень тихо, но Пит не оборачивается.)

Теперь он точно помнит этот коридор и эти двери, неотличимые от стен. Любой, попадающий сюда в первый раз, никогда бы не подумал, что здесь вообще есть двери. Но те, кого вели сюда на допросы, в сознательном или полубессознательном состоянии, уже не смогут забыть бесшумно отъезжающие в сторону панели, за которыми ждет своего часа освещенный люминесцентными лампами ад.

- Эффи?