Привычка выживать (СИ)

Хеймитч тоже изучает лицо Китнисс. Его вновь терзают вопросы, на данный момент остающиеся без ответа. То, что Китнисс действительно охморена, кажется ему нереальным. Он с трудом, но все же видит ту Китнисс, какой была она, выкрикивая имя своей сестры на Жатве. Ту Китнисс, которая не умела общаться с людьми. Ту Китнисс, которая неожиданно хорошо сыграла роль влюбленной девушки, чтобы после стать символом сопротивления. И все же есть в ней что-то сломанное, какая-то трещина, какое-то несоответствие, которое не бросается в глаза, если не знать, что оно есть. Хеймитч чувствовал его уже тогда, когда говорил, что смерть ей к лицу. Оказалось, что ей к лицу вовсе не смерть. Ей к лицу то, что называют забвением памяти. Ей к лицу то, что сделало из нее, такой неправильной и неудобной для приказов, послушную марионетку. В меру уверенную, повзрослевшую, острую, но смиренно подстраивающуюся под правила чужого шоу. Конечно, прежняя Китнисс вряд ли согласилась бы продолжить участвовать в Играх, которые даже не были объявлены. Вряд ли не нашла бы способа скорректировать планы Плутарха. Голодовкой, например, или постоянными истериками. Или тысячей других безумно глупых решений в ситуации, в которую она вновь попала не по своей воле.

Но это – другая Китнисс. Ее улучшенная версия. Улучшенная неизвестно для чего и непонятно, на какой по продолжительности срок. Улучшенная так незаметно, так деликатно, что никто из них – из людей, знавших ее лучше, пожалуй, ее самой, - не обнаружил подвоха. Что ж, это будет очередная ошибка Хеймитча в бесконечном списке других его ошибок. И Хеймитч может только надеяться на то, что эту ошибку – немногую из того же списка – ему удастся исправить.

Краем глаза он замечает, как быстро Пит нашел общий язык со съемочной группой. Пока Китнисс погружена в собственные мысли, пока Эффи рассеянно бродит за ее спиной, обняв себя за плечи, и пока Хеймитч взваливает на себя груз старой и новой вины, Пит не тратит время на молчание. Члены съемной группы, той же самой, которая снимала интервью большинства победителей, обсуждают с ним новые улицы Капитолия. Со стороны кажется, что все они – друзья, которые встретились после долгой разлуки. Кто-то даже смеется, и Китнисс вздрагивает, поворачивая голову в сторону потревожившего ее звука. Подумать только, но после всего, что случилось, роли среди них распределены так же, как и раньше. Китнисс остается в одиночестве. Пит окружен веселой толпой.

Наблюдая за хорошо организованными съемками, Хеймитч думает о том, что этот полет совершенно бесполезен. Несколько отснятых сцен, экскурсия по запущенным и полуразрушенным домам, которые никто даже толком не привел в порядок – стоило ли затевать столь дорогостоящую экспедицию ради этого? Все победители покинули насиженные места в составе двух групп; одной из групп вообще предстояло пролететь огромные расстояния с остановками во втором, третьем и седьмом дистриктах. Странное развлечение для Капитолия, живущего сейчас с несвойственной ему экономией. Хеймитч наблюдает за Эффи, которая вновь проявляет признаки беспокойства; действие таблеток, выключающих ее эмоции, постепенно начинает работать против нее, и с каждым разом ее эмоции ощутимее выходят из-под контроля.

Эффи, вновь появляясь в поле его зрения и отрывая его от продолжения самоанализа, просит его присоединиться к остальным. Хеймитч не без удовольствия спрашивает, зачем.

- Плутарх хочет поговорить, - говорит отстраненно, и почему-то берет Китнисс за руку.

Плутарх, выбравший не лучшее время для общения, появляется на экране планшета почти сразу. Видео иногда искажается помехами, звук дергается, отставая от изображения. Связь сейчас не в лучшем состоянии, оправдывается Плутарх после сдержанного приветствия и переходит к сути своего звонка.

- Мы не будем играть влюбленных, - резко заявляет Китнисс, отстраняясь от Эффи. – Больше не будем, - добавляет яростно, с вызовом, который и не пытается спрятать. Плутарх, несколько удивленный таким поворотом событий, вяло говорит о том, что и не думал говорить о подобной жертве с ее стороны. Слово «жертва» он выделяет сладким голосом, и Эффи напрягается еще сильнее.

- На самом деле, я всего лишь хотел сказать, что твое появление будет сюрпризом, а сюрпризы у нас принято оставлять на десерт, поэтому много экранного времени никто тебе не даст, - шутливый тон его никого не обманывает. – Но, обещаю, следующий выпуск будет посвящен исключительно тебе, Китнисс.

Повисает тишина. Каждый из находящихся по эту сторону тусклого подрагивающего экрана осмысливает сказанное. Следующий выпуск. Хеймитч отворачивается, жалея, что у него под рукой нет открытой бутылки. Кулаки его рефлекторно сжимаются; еще он жалеет о том, что Плутарх находится в недосягаемости, и лишь поэтому имеет неплохой шанс выжить. Эффи быстро хватает Китнисс за руку и разворачивает к себе лицом.

- Целый отдельный выпуск, Китнисс! – восклицает с неподдельным восторгом. – О, это ведь настоящий триумф! Разве могла ты мечтать о таком?!