Привычка выживать (СИ)

- Уверен, это все, что угодно, только не розы, - отвечает на вопрос о запахе Пит, вовсе не выглядя смущенным. Зрители в зале свистят и улюлюкают.

- Сегодня ты забыла лук? – спрашивает Каролина.

- Сегодня мне запретили его брать с собой, - отвечает Китнисс. – Они боятся, что я вновь примусь за старое, а президентов всегда было ограниченное количество.

Девчонка не улыбается. Хотя, кажется, не боится. Китнисс думает о том, что Прим никогда не была такой упрямой. И никогда не смотрела на нее с таким вызовом, почти противоречащим инстинкту выживания. Прим была другой. Пусть снаружи, Китнисс вынуждена согласиться, две девочки имеют определенное сходство, внутри они разные. Как небо и земля. Как рай и ад.

- Значит, ты больше не попытаешься меня убить? – спрашивает все же Каролина.

- Нет, - отвечает Китнисс, и оборачивается на то, чтобы увидеть запись из интервью Пита. Запись, на которой он говорит, разумеется, о ней. Ей кажется, всего лишь мгновение, что тот, прежний Пит, Пит до квартальной бойни, и говорит он о той, прежней Китнисс, еще не взвалившей на свои плечи груз обличья Сойки-Пересмешницы.

Каролина наблюдает за ней, встает с дивана и подходит ближе – только на несколько шагов.

- Я хотела, чтобы вы выиграли, - говорит, даже не понимая причину своей разговорчивости. – Я смотрела 74 Голодные Игры. И я хотела, чтобы выиграли вы оба. Это было, конечно, пустая надежда. Никто не позволил бы вам двоим уцелеть. Я знала даже то, что, если вы сумеете добраться до финала, вас натравят друг на друга. Они думали, что это было бы зрелищно. Красивая история любви, обрывающаяся некрасивым финалом. А еще я знала, что он попытается принести себя в жертву. В конце концов, он с самого начала знал, что выход у него один, - Каролина улыбается. Старые воспоминания кажутся ей почти ненастоящими. – Он мне нравился больше. Тебя я считала холодной и расчетливой, но я и сейчас так считаю. Не смотря на то, что с тобой сделали. Ты, кстати, знаешь, что с тобой сделали?

Вопрос повисает в воздухе. Китнисс почти не слышит вопроса. Китнисс думает о том, что Пит все-таки ошибся в самом главном. Они все ошиблись – все, кроме мертвого Президента Сноу, который не только понял все раньше всех, но еще и сумел использовать знание в своих целях.

Каролина поджимает губы.

- Китнисс?

- Ты вовсе не кажешься мне Прим, - говорит Китнисс, и чуть наклоняется, чтобы поправить воротничок на блузке девочки. – И я знаю, что ты его внучка. Но помимо всего прочего ты – маленькая девочка, которую нельзя не защищать.

Каролина хмурится. Она мучительно пытается понять, что в данном случае важнее – спорить о том, что она маленькая девочка или радоваться тому, что отношение Китнисс к ней не претерпело значительных изменений.

Да и вообще, Китнисс немного пугает ее своим поведением. Каролина позволяет ей поправить воротник блузы, но так пристально всматривается в склонившееся к ней лицо, что может разглядеть все происходящие с ним перемены. Китнисс кажется почти счастливой, когда склоняется к девочке. Затем Китнисс бросает очередной взгляд на экран телевизора, и хмурится.

И принимает какое-то решение.

На экране счастливая Энни Креста, в замужестве Одэйр, держит на руках сверток с младенцем.

Китнисс не может оторвать взгляда от этой умильной картины. Ни Энни, ни ребенка не показывают ближе – только издалека, но голос за кадром сообщает о том, что роды, хотя и начались раньше срока, прошли под наблюдением специалистов, младенец чувствует себя хорошо, молодая мама тоже ни на что не жалуется. Крупным планом показывают территорию перед больницей – вся площадь буквально завалена цветами, жители дистрикта, всегда любившие Финника, празднуют рождение сына победителя Голодных Игр.

Каролина знает, что среди цветов, которые приносят на площадь, не будет роз.

Китнисс сжимает кулаки.

- Будешь моим морником, - говорит непонимающей Каролине.

Наушник в ее ухе оживает.

…

Джоанна, пользуясь возможностью перевести дух, все же прилагает усилия, чтобы спокойно воспринять новости из Четвертого Дистрикта. В счастливой случайности ее не убеждает ни голос диктора, ни лицо улыбающейся мамочки, ни крики улюлюкающей толпы. В жизнях тех, кто выжил в аду, вообще не бывает никаких совпадений. То, что Энни Креста родила чуть раньше срока, но именно накануне дня Шоу, сложно считать совпадением. И в своих мыслях Джоанна не может остановиться, саму себя пугая жестоким цинизмом. Что еще могли сделать распорядители Шоу ради своих целей? Вырезать младенца из чрева матери, но последовать написанному сценарию?