Привычка выживать (СИ)

Наравне со всеми Джоанна пытается казаться счастливой, но силы ее на исходе. Какой час она уже корчит из себя героиню перед всей страной? Ее успокаивает только одно обстоятельство – зубастой Энорабии еще хуже, ее лекарства скоро перестанут действовать. Она уже сейчас старается не участвовать в общем разговоре, а лоб ее, если присмотреться, весь покрыт испариной. Но Энорабия продолжает играть. Аплодирует со всеми, улыбается, отвечает на вопрос Тома о том, как относится к этой хорошей новости. Джоанна чувствует осторожный толчок от Вольта и понимает, что вопрос об отношении к рождению ребенка Финника Том задал вовсе не Энорабии. В каком-то смысле зубастая спасла Джоанну. У самой Джоанны сейчас не нашлось бы слов для сносного комментария. Она не может сосредоточиться на происходящем. Она пытается представить ребенка Финника – еще крохотного, с голубыми-голубыми глазами и заливистым смехом; ребенка, который, Джоанна в этом уверена, будет так похож на своего отца.

Между тем Том, справившись с ажиотажем в зрительном зале, обещает преподнести сегодня еще один замечательный сюрприз. Джоанна закатывает глаза, и ловит взгляд Пита; мысли у них двоих, очевидно, сходятся. Почти не слушая восторженную болтовню Тома, Джоанна бросает мимолетный взгляд за спину Тома, и замечает стоящего в закулисной тени Плутарха. Плутарх, поняв, что рассекречен, салютует ей.

- Вот чертов извращенец, - ворчит Джоанна на ухо Вольта, и Вольт вздрагивает от неожиданности. Джоанна ничего не объясняет, лишь пожимает плечами. Ей нужно взять себя в руки. Ей нужно смотреть туда, куда смотрят и все вокруг – за панель, которая отъедет в сторону, чтобы показать всем восставшую из мертвых Китнисс Эвердин.

Но все идет не так. Не совсем так, если быть честным. Потому что панель действительно отъезжает в сторону, и зрители в зале замирают, не веря своим глазам. На сцене появляется вполне себе живая Китнисс Эвердин.

И вполне себе живая Китнисс Эвердин держит за руку вполне себе настоящую внучку Президента Сноу.

В зале не раздается ни звука.

- Это доказательство того, что мы все едины, - говорит Китнисс в звенящей тишине. – Не только Дистрикты, но и Капитолий.

Она оказывается на одном уровне с остальными победителями, большей частью вскочившими со своих мест от неожиданности. Мрачная Каролина, ослепшая, должно быть, от яркого света, кажется растерянной, но замечательно ориентируется в ситуации и берет за руку стоящего рядом с ней Пита.

Лишь мгновение они втроем держатся за руки на всех экранах страны. Огненная девушка, уже не горящая, но вовсе не превратившаяся в пепел. Маленькая смущенная девочка двенадцати лет, в венах которой течет проклятая кровь. И капитолийский переродок. Это лишь мгновение, но именно это мгновение кажется вечностью.

А затем Пит берет за руку Эффи, и цепочка объединяет в себе всех участников Шоу. Почти как перед Квартальной Бойней. В этот раз, правда, свет не гаснет, погружая сцену в темноту. Зал взрывается овациями и криками. Такое же сумасшествие, должно быть, творится и по всей стране. В конце концов, Джоанна берет под руку несопротивляющегося Тома, а чуть позже, когда шум чуть утихает, умудряется услышать шепот Энорабии.

- Ты ошиблась, - говорит вторая. – Главная героиня этого шоу вовсе не Китнисс Эвердин.

Джоанна представляет экраны по всей стране, на которых символ революции держит за руку внучку своего злейшего врага.

Плутарх Хевенсби, стоя за кулисами, отвешивает стоящим на сцене послушным марионеткам издевательский поклон.

========== ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ, в которой на сцене появляется еще один персонаж ==========

Тишины удается добиться не сразу. О какой тишине может идти речь, если на сцене стоит живая Китнисс Эвердин, смерть которой была оплакана целой страной? Экраны страны показывают одно и то же – сплоченную цепочку людей, когда-то сумевших выжить на Голодных Играх. Все они всегда были друг для друга врагами, но они уже держались за руки на одной из сцен Капитолия. Сейчас никто не гасит свет, не перекрывает каналы прямой трансляции. Сейчас Том, получающий указания откуда-то сверху, не предпринимает попыток утихомирить толпу. Китнисс, в первый момент своего появления казавшаяся такой уверенной и сильной, чувствует головокружение, но не выпускает руки Каролины. Но ее дрожь передается и девочке, а уже от девочки – Питу.

И Пит принимает решение.

Решение, так давно тревожащее его, но только сейчас сформировавшееся в некое подобие плана. Дважды ему уже удавалось перевернуть все с ног на голову всего лишь несколькими фразами, но каждый раз за несколькими фразами стояли часы и даже дни мучительных раздумий. Сейчас же он вынужден импровизировать; не то, чтобы он не верил в собственные силы, но все-таки усиленная лекарствами неуверенность почти заставляет его продолжить свое молчаливое присутствие на сцене.

Почти.