Привычка жить

— Что значит — подумалось? — тут же строго приободрился голосом Юрик. Однако полностью приободриться у него так и не вышло. Сил не хватило, видно. То есть тело приободриться вслед за голосом так и не успело. Выдохнув из себя весь практически воздух, Юрик безвольно откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза на секунду, изобразив на лице мученическое страдание оскорбленного праведника. Потом снова втянул в себя воздух, провел дрожащей ладошкой по лбу и уставился на Женю не то что бы очень уж возмущенно, а так снисходительно и немного сердито, как смотрит благородный родитель на неудачно пошутившее над ним любимое чадо. Даже редкие бровки свел к переносью грозно. Вроде того — видишь, как дорого даются мне твои шуточки?.. И серая жалкость куда-то делась моментально, будто и не было ее совсем. Наверное, потому она такая прозрачно-мылкая и есть, чтоб уметь вот так быстро растворяться в пространстве?

— Женя, я тебя спрашиваю — что значит, подумалось? — строго повторил свой вопрос Юрик. — Объясни, пожалуйста! С чего это ради тебе такое подуматься могло?

— Не знаю, Юр… — легкомысленно пожала плечами Женя. — Вчера спать ложилась, и вдруг мне в голову мысль пришла — тебе, наверное, очень хотелось меня убить… Но ведь ты бы никогда не решился меня убить, правда, Юр?

— Ну, знаешь! Да после таких заявлений… Да это уже ни в какие рамки… Это… Я даже и назвать это не знаю, как… — распаляясь с каждой короткой фразой все больше и больше, словно его надували помаленьку, как воздушный шарик, возмущался Женин неудачливый поклонник. — Ты… Ты просто сидишь тут и несешь сама не знаешь что! Это оскорбительно даже, в конце концов! Да я для тебя… Да вместо благодарности… Да после этого… Да я на пушечный выстрел больше! Никогда! И близко!

— Да, Юра, совершенно верно. Именно на него и не надо. На выстрел. Не стою я твоего внимания. Даже с расстояния выстрела не стою. Ну так и договоримся? Не надо меня больше отслеживать, ага?

Дружески улыбнувшись, Женя поднялась со стула, развернулась и пошла к двери. Совершенно свободная. О, это сладкое, это замечательное ощущение свободы! Не было больше тягуче-тяжелых и внимательных глаз за спиной, не было! За спиной было пусто и легко, за спиной было прозрачное, продуваемое ветром свободы пространство. Вот же странность какая, правда? И впрямь, дались ей эти внимательные Юриковы глаза… А с другой стороны — ну мороз же по коже, как противно было! Прям насилие какое-то.

— Женьк, привет! Ты чего такая довольная? — встретила ее сидящая за своим столом Аленка. — Ой, да ты в шубе… Откуда? А говоришь — продала.

— Да долго рассказывать, Ален! Потом как-нибудь.

— А хочешь новость, Жень?

— Давай!

— Представляешь, начальство-то наше проставиться решилось! Завтра новогодняя вечеринка будет! С чего бы это? А говорят — денег нет.

— Так это только нам на зарплату денег нет, — грустно усмехнувшись, тихо проговорила Женя, — а на остальное всегда есть. Чтобы пыль в глаза пустить.

— Ты думаешь, эта вечеринка для понтов только?

— Ага. Для них. Лучше бы между нами эти деньги поделили, правда? — тут же вспомнились ей вчерашние гастрольные рассказы Анны Ивановны. — Все бы больше пользы было.

— А ты пойдешь, Жень?

— А чего? И пойду! Отчего ж не повеселиться в родном коллективе? Поесть-попить на халяву.

— Так опять же психовать начнешь! Как обычно! Юрий Григорич опять достанет. Приклеится вампирским хвостиком и будет отслеживать тебя весь вечер!

— Не достанет, Ален. Он больше на пушечный выстрел ко мне не подойдет.

— Ой! Свежо предание! Да с чего бы это? — встряла в интересный разговор и Оля, выглянув из-за своего монитора. — Или мы, Жень, пропустили чего, а?

— Нет. Ничего вы не пропустили. Просто каждый человек имеет способность меняться. Вот и Юрику надоело, наверное, быть вампирским хвостиком. Решил нормальным человеком заделаться. А что, бывает.

— Ну-ну. Посмотрим завтра, каким таким нормальным он заделается.

— Ага. Посмотрите, конечно. Ох, и попляшем завтра, девчонки… Я уж и не помню, когда последний раз танцевала. Вы наряжаться будете или как?

— Ой, я буду! — радостно подскочила на своем стуле Аленка. — Я вчера такое платье обалденное на распродаже купила!

— А я — или как, — снова спряталась за свой компьютер Оля. — Не хочется мне наряжаться. Настроения нет. Обошлись с нами в этот Новый год вероломно-беззарплатно, еще и наряжайся тут им.

— Оль, а что, у нас и правда на фирме с деньгами трудности, или это такой воспитательный процесс просто? — осторожно поинтересовалась Женя. — Ты ж у нас к финансам всех ближе расположена, наверняка все секреты знаешь.

— Знаю, конечно. Но не скажу. Меньше знаешь, крепче спишь потому что.

— Понятно…

— Чего тебе понятно?

— А то и понятно, что я тоже, пожалуй, завтра наряжаться не буду. Тоже протестовать буду против вероломной беззарплатности. Хотя, я думаю, протеста нашего никто толком не оценит.