Приз Гора

— Посмотрим, — пожал плечами Терсий Майор.

— Вот только, нет ничего невозможного в том, что ее может потребовать себе претор, или стратег, или даже сам Полемаркос.

— Она достойна, — заявил Селий Арконий, — только того, чтобы ее держали не больше, чем кувшинной девкой, или девкой чайника-и-циновки, или обритой наголо лагерной шлюхой.

Эллен сердито вспыхнула.

— Тебе стоило бы присмотреться к ней повнимательнее, — усмехнулся офицер.

Эллен послала Селию Арконию самую невинную из улыбок, на которую только была способна. Правда, возможно, при этом в ее взгляде мелькнула вспышка триумфа.

— Всегда можно раздеть ее и оценить, — пожал плечами Селий Арконий.

Эллен внезапно, сама того не желая и не ожидая, раздраженно дернула связанными запястьями. Она подняла сердитые глаза на Селия Аркония, но, встретив его мягкую улыбку, подавляла рвущиеся наружу рыдания. Она была в своем месте, стоящей перед ним на коленях, беспомощно связанной рабыней.

— А Ты не глуп, парень, — кивнул подкапитан.

— Так чего мы ждем, давайте разденем ее, — предложил Терсий Майор.

— Вот уж чего я не буду делать, так, это не буду раздевать рабыню здесь, — заявил подкапитан. — Ее фигура такова, что она будет отвлекать моих парней. И, клянусь берегами Коса, эта из тех, что даже в тунике может вывести мужчину из себя.

Он окинул Эллен оценивающим взглядом.

— Ты не будешь вовлечена в эти вопросы, в вопросы, касающиеся мужских дел, смазливая маленькая рабская девка, — заверил Эллен офицер. — Не больше, чем сидящий в клетке тарск или стреноженная кайила, или любое другое домашнее животное. Но не бойся. О тебе я не забуду.

— Да, Господин, — прошептала Эллен, полностью понимая свое место и природу.

Ей предстояло оставаться на коленях, связанной, бессмысленной рабыней, ожидающей решения своей судьбы. У нее было достаточно времени на то, чтобы изучить, что мужчины на этой планете не сдали своего суверенитета. В этом мире, они не позволили ввести себя в заблуждение и не подписались под методами и институтами, которые несли внутри себя патологические семена разрушения природы. Человек — дитя природы. Как только он покидает природу, он прекращает быть человеком.

— Надеюсь, Ты понимаешь, что твоя ценность — ничто, не так ли? — спросил офицер.

— Да, Господин, — ответила Эллен.

— Такое ничтожество, как она, — сказал он своим людям, — нужно для развлечения мужчин, для удовольствия мужчин, для рабовладельцев. Это именно то, для чего они хороши, ни для чего иного.

Эллен покраснела до пунцовости, но ее тело вдруг начало оживать, наполняясь женственностью. Оно задрожало от переполнявшего его смысла. Каждая клетка ее тела, казалось, проснулась и воспылала, дрожала пониманием. Каждая хромосома дрожала уязвимостью, каждая молекула ее тела вибрировала ожиданием и готовностью.

«Это — страсть рабыни, — поняла она. — Как откровенно они говорят о нас. И как правдиво и точно! Откуда они знают эти истины? Как смело они проводят их в жизнь! Могу ли я, хоть как-то спрятаться от истин, которые они так ясно видят? Нет, в ошейнике мне не позволят спрятаться. Да, да, они говорят правду, могучую правду, прекрасную, глубинную, неопровержимую, драгоценную правду. Да, такие как я, действительно, предназначены для развлечения мужчин, для удовольствия мужчин, для рабовладельцев! Это то, для чего мы существуем и хотим существовать, для удовольствия мужчин, для развлечения мужчин! Это — то, к чему нас подготовила эволюция! О, темные, таинственные, тонкие, любимые могучие силы природы! Как вышло так, что мир так небрежно сформировал обе наши разновидности, с такой щедростью, беспечным милосердием, с мудростью, суровостью и нежностью, и мужчин, и женщин, дав нам, словно в подарок друг друга, чтобы ни им, как владельцам не было отказано в их рабынях, ни нам, как рабыням не было отказано в наших рабовладельцах! Отказав мне в моем подчинении доминированию, дорогие владельцы, в своей жестокости вы отказываете мне во мне самой!»

— Нам надо искать похищенную казну, — напомнил Терсий Майор. — Не думаю, что Луриус из Джада обрадуется, если ее не смогут вернуть.

Офицер повернулся к мужчине, отвечавшему за слинов.

— Готовь своих слинов к охоте, — потребовал он.

— Нет! — закричал представитель, вскакивая на ноги, но был остановлен на полпути и толчком возвращен на место.

— Я не буду этого делать, — отказался егерь. — И никто другой здесь не сможет. Только я знаю сигналы!

— В лагере у Вас не было слинов, — усмехнулся косианец. — Значит, это не твои слины. Вы арендовали их. Следовательно, они отзовутся на общие команды, характерные для многих подобных арендных животных.

— Нет, нет! — замотал головой мужчина. — Команды годные для этих животных, были переданы мне в питомнике. Никто из присутствующих здесь не знает их, за исключением меня. А я не буду заставлять их охотиться.

— Это странно, но легко проверяемо, — пожал плечами подкапитан, а потом, окинув егеря задумчивым взглядом, приказал: — Раздевайся. Посмотрим, сможем ли мы привести слинов в готовность.

— Нет! — крикнул мужчина. — Не надо! Я все сделаю, как Вы скажете!