Признание конторщика

— Да, Томъ, я люблю, и даже очень люблю. Я говорила уже вамъ нсколько разъ и не стыжусь повторить это. Я ни отъ кого на скрыла бы любви своей, еслибъ вы не запрещали мн. Но къ чему мн тревожить себя пустыми опасеніями, почему вы считаете себя несчастнымъ? Я не знаю, почему бы мн не открыться ему во всемъ. Онъ самое добрйшее созданіе въ мір, и я знаю, что отнюдь не станетъ противиться тому, что такъ близко касается моего счастія. Кром того, вы его лучшій любимецъ, и я уврена, что онъ будетъ въ восторг отъ одной мысли, что мы полюбили другъ друга.

— Нтъ, Люси, нтъ! вы ни слова не должны говорить ему. Что онъ подумаетъ обо мн? что онъ подумаетъ о Том Лотон, который кром маленькаго жалованья ничего на иметъ, а между тмъ вздумалъ имть виды на богатую невсту, которыя, не сказавъ ему ни слова, цлыя мсяцы ставитъ западни — я употребляю въ этомъ случа его выраженіе — который наноситъ позоръ ему, какъ вашему опекуну, допустившему бднаго писца своей конторы говорить съ вами наедин.

— Все это вы говорили мн много разъ; но ни въ какомъ случа это не можетъ быть препятствіемъ нашему счастію. Деньги мои длаются для насъ несчастіемъ, и я готова даже отказаться отъ нихъ, въ полной увренности, что мы и безъ нихъ будемъ счастливы. Еслибъ намъ пришлось ждать долго, то мы могли бы тогда видться открыто; намъ не нужно было бы искать случаевъ для тайныхъ свиданій и опасаться, что мы поступаемъ дурно. Вы не знаете, Томъ, что одна мысль объ этомъ длаетъ меня несчастною. Прежде я никогда не имла тайны, которую боялась бы открыть предъ цлымъ миромъ, а теперь вечеръ за вечеромъ я просиживаю съ тмъ, отъ котораго ничего не должна бы скрывать, и чувствую, что я обманываю его. Каждый разъ, какъ только онъ взглянетъ на меня, мн такъ и кажется, что онъ все уже знаетъ, что онъ считаетъ меня лукавой двушкой и хочетъ узнать, долго ли я буду разыгрывать свою роль. Нсколько разъ я покушалась разсказать ему все, вопреки вашимъ совтамъ, и упросить его, чтобы онъ не сердился, что я несмла признаться ему прежде. Я приняла бы на себя всю вину и сказала бы, что я уже любила васъ прежде вашего признанія. Однимъ словомъ, лучше сказать, нежели оставаться въ такимъ непріятномъ положеніи!

— Люси! воскликнулъ Томъ, прерывающимся голосомъ: — вы не должны…. вы не должны даже думать объ этомъ. Я не могу представитъ себ, чтобы въ вышло тогда, еслибъ онъ узналъ про все. Это погубило бы насъ, быть можетъ, даже послужило бы причиной къ нашей вчной разлук, заставило бы его ненавидть насъ обоихъ и не прощать насъ до самой своей смерти. О, Люси! я еще не все сказалъ вамъ. У меня есть еще что-то весьма серьезное.

— Скажите, что же это? Вы пугаете меня!

— Подойдите сюда поближе: я скажу вамъ на ушко. Но нтъ, нтъ! я не скажу. И пожалуста не просите, чтобы я сказалъ вамъ. Это еще можетъ быть, одна только мечта, которая запала въ мою голову, потому что я очень безпокоюсь за насъ и представляю себ всякаго рода бдствія, которыя являются какъ будто нарочно для того, чтобъ сдлать насъ несчастными. Но, ахъ! если догадки моя справедливы, то мы и въ самомъ дл несчастны. Мн кажется, никакое несчастіе не можетъ сравняться съ этимъ.

Глаза Люси наполнились слезами.

— Я не уйду въ гостиную, сказала она: — пока онъ не придетъ туда и не спроситъ меня, о чемъ я плачу. Теперь онъ въ своей комнат и, вроятно, скоро спустится внизъ; я ршительно не могу показаться ему въ этомъ положенія. О, Томъ! перестаньте мучить меня, скажите мн, что вы хотли сказать?

— Я не могу сказать, отвчалъ Томъ. — Несправедливо было бы съ моей стороны даже заикнуться объ этомъ, пока дйствительно не удостоврюсь въ моемъ подозрніи. Позвольте мн отереть ваши глаза. Теперь можете итти, иначе отсутствіе ваше будетъ замтно.

Томъ два раза пожелалъ ей «спокойной ночи», и при каждомъ раз я видлъ, какъ, рука его обнимала станъ Люси и какъ онъ цаловалъ ее.

— Люси! сказалъ Томъ, и Люси снова воротилась къ нему.

— Право не знаю, зачмъ я воротилъ васъ. Кажется, затмъ только, чтобъ еще разъ взглянуть на васъ и сказать вамъ, что такъ какъ, можетъ быть, долго не увижу васъ и еще дольше, можетъ быть, не удастся поговорить съ вами, то….

— Что же вы хотите сказать теперь?

Я трепеталъ за то, что намренъ былъ сказать Томъ, и, въ сильномъ безпокойств подслушать слова его, я еще ближе приставилъ свое ухо — и какъ-то нечаянно задлъ за форточку.

— Слышите! Мн кажется, кто-то идетъ сюда. Уйдите, Люси, уйдите! сказалъ Томъ. — Спокойной ночи! спокойной ночи!

И Люси порхнула во контор и въ ту же минуту исчезла.

Прислушиваясь съ сильнымъ напряженіемъ къ разговору, я не имлъ времени почувствовать ужасный ударъ, такъ неожиданно нанесенный мн. Только въ то время, какъ замолкли голоса ихъ, я узналъ, что вс надежды мои рушились въ одну минуту. Спустившись съ прилавка, я снова началъ ходить взадъ и впередъ, но только скоре прежняго. О, Томъ Лотонъ! этого я не ожидалъ отъ тебя!