Признание конторщика

Я опустился на скамейку и, въ первый разъ въ теченіе многихъ лтъ моей жизни, плакалъ какъ ребенокъ. Я не могъ не сердиться на нихъ. «О! — думалъ я, — Томъ Лотовъ, ты правъ въ своемъ предположеніи, что я никогда не прощу тебя за это. Ты отнялъ у меня единственную надежду моей жизни. Я до гроба стану ненавидть тебя. Люси тоже виновата; но я сердитъ только на тебя, Томъ. Чтобъ защитить тебя, она хотла сказать мн — бдное дитя! — что она одна во всемъ виновата; но я знаю теперь все. Ты ставилъ западни ей; ты обольстилъ ее; сердце твое само говорило теб, когда ты приписывалъ эти слова моимъ устамъ.»

Я нсколько разъ принимался ходить и садиться. Сердце мое разрывалось на части, и я громко стоналъ. Довольно долго я продолжалъ порицать моего соперника. Но съ наступленіемъ ночи гнвъ мой затихъ, и мсто его заступило лучшее чувство. Я спокойне и ршительне смотрлъ на мое несчастіе. Я видлъ, какъ безполезно, какъ несправедливо было бы мое преслдованіе, и чувствовалъ весьма натуральнымъ, что молодая двица скоре полюбятъ молодого человка, нежели старика. Такимъ образомъ, съ грустнымъ и уничиженнымъ духомъ я ршился ободрить ихъ любовь и наконецъ соединить ихъ. Богу одному извстно, чего мн стоила эта ршимость; впрочемъ, она принесла съ собой спокойствіе души, убжденіе въ справедливомъ поступк, которое поддерживало меня въ моемъ намреніи. Я не хотлъ медлить ни однимъ днемъ, опасаясь, чтобы ршимость моя не поколебалась. На другое утро я спустился въ гостиную и, приказалъ тому Лотону слдовать за мной, остановился тамъ передъ нимъ и Люси. Томъ былъ блденъ; казалось, что онъ сильно страшился моего гнва.

— Я ожидаю, сказалъ я: — откровеннаго и немедленнаго отвта на вопросъ, который намренъ предложить вамъ. Скажите мн, давали ли вы общаніе быть врными другъ другу?

Томъ поблднлъ еще больше, и прежде чмъ могъ собраться съ духомъ, Люси уже отвчала за него, призналась во всемъ и въ заключеніе сказала, что она принимаетъ всю вину на себя; но при этомъ Томъ прервалъ ее, воскликнувъ, что всему виной одинъ только онъ. — Винить тутъ нельзя ни того, ни другую, сказалъ я: — нехорошо только, что вы скрывали отъ меня; впрочемъ, ни это прощаю вамъ.

Спустя три мсяца посл моего позволенія назначенъ былъ день сватьбы. Я видлъ, что Томъ и Люси были счастливйшія созданія на земл. Они вовсе не знали моей тайны. Хотя нтъ ни малйшаго сомннія, что Томъ подозрвалъ мою любовь, и что онъ именно на нее и намекалъ во время разговора съ Люси въ контор, но готовность, съ которою я изъявилъ свое согласіе, совершенно обманула его. Онъ купилъ небольшой домикъ, хозяйство для котораго было вполн приготовлено. Но наканун ихъ сватьбы сердце мое измнило мн. Я и тогда еще чувствовалъ, что любовь къ Люси не остыла во мн, и я не могъ перенести мысли объ ея замужествъ. Я чувствовала, что мн нужно было ухать и не возвращаться, пока не пройдетъ этотъ день; поэтому я объявилъ, что неожиданно получилъ письмо, по которому немедленно долженъ отправиться въ провинцію, и что это обстоятельство отнюдь на должно служить препятствіемъ къ ихъ сватьб въ назначенный день. Въ тотъ же вечеръ я выхалъ изъ Лондона, не зная и не заботясь, куда именно.

Я одинъ только зналъ, каковы были мои чувства въ теченіе вынужденнаго моего отсутствія. Съ возвращеніемъ моимъ, Контора Рзчиковъ была безмолвна. — Люси навсегда ухала; и я снова остался одинъ-одинешенекъ въ старомъ нашемъ дом.

Я остался и теперь еще въ немъ.

Скиццы (Sketches) Чарльза Диккенса

1851