Признание. Стихи

Пусть кинет друг и женщина оставит.
Его простим, ее не станем звать.
И пусть нас так распишут и прославят,
Что собственная не узнает мать.
Она одна пойдет за нашим гробом,
Скрывая унижение и страх,
И пусть людская мелочность и злоба
Нам не изменит на похоронах.
Иль пусть в пустыне мы умрем от жажды,
А ливень запоздает лишь на час,
Но только б ты, поэзия, однажды
Не отступилась, наконец, от нас.

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Покуда ты не скидан в кучи
И, следовательно, летишь
Как бы иронией летучей
На пустоту полей и крыш,

Покуда снегоочиститель

Тебя не сыплет в кузова,
Ты только часть и только зритель
Грохочущего торжества.

Ты только снег и только вестник

Счастливых дней и полных чаш,
Наш добрый друг, и наш ровесник,
И давний утешитель наш.

Бессмысленно летят снежинки…

И люди забывают вдруг
Свои заботы и починки,
Свой дом и возраст, быт и круг.

Бессмысленно летят снежинки.

И каждая — как сувенир.
И как поэт на поединке,
Печален и прекрасен мир.

Еще не все в нем безупречно,

Но тем хорош наш белый свет,
Что он отныне и навечно —
Свет, а не суета сует.

Январь 1949

«Синей небес еще не видел…»

Синей небес еще не видел
И холодней вина не пил!
Есть слух, что тут еще Овидий
К нему неравнодушен был.

Был старый лирик многогрешен,

Далек был Рим и отчий дом.
И был изгнанник наш утешен
Одним лишь небом и вином.

Я шел по пламенному югу,

Где некогда прошел и он.
И думал я про ту науку,
«Которую воспел Назон».

Всех бед и разочарований

За все, за все мои года —
Один твой взгляд, приход твой ранний
Был искупительней куда.

Дай бог, чтобы такой весомой

Вся жизнь была, как в эту ночь.
Чтоб руки женщины веселой
Нам жить и петь могли помочь.

1949

«Сорокапятимиллиметровая…»

I

Сорокапятимиллиметровая,
Это ты втолковывала мне
Обязательное хладнокровие,
Нам положенное на войне.

Знаю, скажет кто-нибудь с иронией:

Мол, солдат, хвалы себе печет.
Не обижусь — это ж посторонние.
А таких не будем брать в расчет.

В арсенале где-нибудь стоящая,

Все-таки услышь ты и пойми:
Наша дружба — тоже настоящая,
Как и меж хорошими людьми.

И когда порою беды штатские

Захотят нас ниже накренить,
Нам друзья старинные солдатские
Помогают волю сохранить.

II