Призрачная деревня

Но нет. Пройдя немного по улице – ноги утопали в отвратительной холодной жидкой грязи: даже в городе весь месяц снег то таял, то снова шёл – они остановились. Таня оторвала глаза от жижи.

– Вот она, – шмыгнул провожатый.

Обычная уличная колонка – такие и в старых городских районах кое-где сохранились. Местная жительница – видимо, молодая, но с уже характерно опухшим синюшным лицом – набирала воду в чайник. А потом стала пить прямо из носика.

– Вода-то хоть чистая?

Племянник уверил, что вполне.

– А нет ли где-нибудь чего получше? Может быть, колодца?

Он пожал плечами.

– Даже не знаю. Вроде как нет.

С другой стороны – он, возможно, здесь и не жил, и потому мог и не знать о том, что есть, а чего нет в окрестностях.

4

День был долгим.

Таня без приключений – и совсем не понять, почему так долго плутала: маршрут оказался довольно прост – вернулась в город и предсказуемо обрадовала Тамару.

– И как раз вовремя. У нас с утра уже двое желающих заселиться! Говорю же – никогда не знаешь заранее.

Разумеется, о своём «желании» те и не подозревали, а скорбели над обломками жизни, пакуя чемоданы – если ещё оставалось, что туда паковать. Но это уже их заботы, а никак не агентства.

У Тани было намечено три встречи – все на вечер.

До него ещё оставалось время, и, несмотря на усталость, она не думала тратить его впустую. Оно ведь буквально деньги: не ты их сделаешь, так кто-то другой, а ты, пока без дела сидишь, позволяешь твой кусок мимо твоего рта проносить. А такое себе даже куда более обеспеченные, чем Таня, не позволяют.

Она села на телефон – обзванивать предложения. Попадала всё на своих коллег: собственники – редкость, рынок давно поделён и всех новых участников расхватывают в секунды.

Иногда, конечно, и Тане попадались владельцы. Такое можно обернуть и большой удачей, если они не слишком искушены или хотя бы не настроены против посредников. Но чаще их для начала приходилось убеждать и уговаривать, нередко нарываясь на грубость.

Сегодня Таня не чувствовала в себе сил для ведения таких переговоров, и была рада разговорам с агентами. Впрочем, все они оказались пустыми: квартиры, по которым она звонила, оказались уже обсмотренными фирмой Тамары. Просто на сей раз подали их иначе – вот она и не узнавала.

Договорённости по ним тоже были. Не имелось только желающих немедленно их купить – или хотя бы осмотреть.

Желания купить не возникло и у тех, кто уже прошёл первичную рыбалку и поехал с Таней смотреть квартиры.

Они поджимали губы, фыркали и чесали в голове. А потом тянули это своё: «Ну… Нам надо ещё подумать…»

Последний показ был в половине десятого – Таня едва на ногах держалась и боялась уснуть на середине собственной двери.

А что, если она просто упадёт посреди комнаты? Что они сделают? Позовут скорую – или просто трусливо убегут?

– Не, не то, – сказала толстая тётка.

Она ещё и наследила белыми сапожищами: закрыв за ней дверь, пришлось вытирать пол.

То ещё удовольствие – убираться в чужих квартирах, но таковы уж дела. Издержки профессии, так сказать. Покупателям не нравятся грязные следы на полу. Казалось бы – всё равно ведь придется там не то, что убираться, а делать ремонт, от которого от прежних внутренностей жилища не останется ни единой старой кишки. Но при том, такая малость, как грязь на полу, сбивала их с мыслей о покупке.

Если бы Таня покупала квартиру, то точно не стала бы уделять внимание таким мелочам. Но вряд ли придётся: на её век и маминой хватит.

Вернувшись домой к одиннадцати, Таня обнаружила, что нет еды. Только кусок сыра в холодильнике – можно бы сделать макароны. Но готовить не хотелось. Таня пожевала его и так, открыв бутылку с вином.

Переодевшись в ночную рубашку – куда красивее, чем неженственные пижамы, жаль, что некому оценить – она легла в постель с вином и ноутбуком. Включила музыку, заглянула в соцсети.

Хорошо, что стакан, отхлебнув, каждый раз ставила на пол: сон накрыл незаметно. Таня ещё успела подумать о том, что завтра не встанет – а ведь в девять утра нужно показывать квартиру каким-то ранним пташкам – как отключилась.

– Таня… Танюша… Проснись! – сказал мамин голос.

Она резко подняла голову, ещё не сообразив со сна, что мамы больше нет – но, конечно, никого не увидела.

В комнату тускло светил уличный фонарь. На подушке дремал ноутбук.

– Ты нашла колодец, – опять сказала мама.

Не так, как всегда: не ласково, не ворчливо, не радостно, не игриво. У неё был громкий голос, очень живой и чёткий – в нём всегда перемешивались сотни оттенков. Говоря с мамой по телефону, Таня всегда будто видела её наяву: такие яркие эмоции передавал её голос.

А тут он звучал безжизненно.

– Мама? – Таня хотела спросить вслух, но пересохшие от похмелья губы не шевельнулись.

– Твоё желание услышано, – сообщила мама.

Но как же она может говорить, если её нет?

Значит, Таня спит. Она несколько раз зажмурилась и снова открыла глаза, пытаясь проснуться. Потрясла головой – неловко, так, что что-то щёлкнуло в шее.

Проснулась? Наверное, да.

Но мамин голос снова заговорил.