Призрачная деревня

Последние года три Таня таких приглашений не получала. Предыдущие года два перед ними они время от времени поступали, но те свидания и отдалённо не приводили к тому, чего бы хотела Таня. Иногда они заканчивались суховатым прощанием и обещанием созвониться, иногда – постелью с тем же итогом.

А ещё до того она три года встречалась с Костей, рассчитывая стать его женой. Но тот мало, что изменил, так ещё и к девке той новой сбежал. Таня еле убедила его остаться с ней до смерти мамы – и та умерла, уверенная, что оставляет дочь в надёжных руках и о ней будет, кому позаботиться.

– Да, – улыбнулась Таня и опрометчиво выдала себя. – С удовольствием.

Золотухин продолжал ей нравиться.

«А что, если это начинает исполняться желание?» – мелькнула мысль.

Остаток дня она ловила себя на чересчур уж смелых и далеко идущих мечтах, а вечером пришла в кафе первой и чувствовала себя ужасно. За пять минут до назначенных восьми Таня уже убедила себя, что всё – злая шутка, и Золотухин не придёт.

Но он пришёл ровно в восемь и подарил Тане белые хризантемы. Она долго мялась, не зная куда их пристроить – потом положила на край скатерти.

В полиции Золотухин казался сдержанным, серьёзным, даже чопорным – да, ему очень подходило это устаревшее слово. Сейчас же он смеялся и трещал, не замолкая:

– В вашем районе есть бабушка одна – мне про неё на днях рассказали. Так вот, она, милая эта женщина, раз в месяц выносит из квартиры вещи – ложки, какое-то серебро – и складывает под мусорным баком. А потом вызывает полицию и пишет заявление о краже. В первый раз наши нашли эти ложки – вы не поверите – чудом. Петров не смог – уж простите за такую подробность – бороться с мочевым пузырём. Зашёл за угол – за мусорный бак. И видит – а он внимательный – что-то там снизу вроде как торчит и блестит. Так он и не брезгливый: полез проверять. Ну, а там ложки. Нашлись они – бабулька и рада, но не совсем: требует вора найти. Ладно, наши пообещали. Месяц проходит – новое заявление: ложки украдены! Хорошо. Петров уже знал, где смотреть – глянул и не ошибся. Бабуля опять рада, но только наполовину: виновные-то не найдены. «А уж не в сговоре ли вы?» – говорит. Через месяц – снова заявление. «Найдите негодяя», – требует бабушка. Петров уже думал проследить за ней на досуге, чтобы с поличным поймать, когда она эти ложки прячет. Но дело в том, что в последний раз ложек-то под баком не оказалось. Когда наши снова пришли к бабуле, та-то думала – с ложками вернулись. А ложек-то и нет. Она в слёзы. Вот наши теперь гадают: или сама перепрятала – другой тайник нашла, и теперь с ними играть продолжает. Или же кто-то на самом деле на сей раз ложкам этим ноги приделал.

Таня тоже смеялась. Давно она не была так счастлива.

На прощанье Золотухин – его звали Валерием – поцеловал ей руку. И спросил:

– Встретимся в воскресенье?

Воскресенье уже послезавтра. Таня несколько раз кивнула.

Заснуть ночью не удавалось – впечатления не давали. Так что голоса на лестнице послышались не спросонья и были вполне отчётливы.

– Вода же льётся и льётся – сами и посмотрите. А ребёнок все кричит! Маму зовёт, – это вездесущая Маргарита Антоновна.

– В аварийную службу надо было звонить. Чтобы воду вам перекрыли, – грубо отвечал недовольный голос.

– А вы на что? Мы налоги платим.

– Лично вы мне платите, что ли?

– Вот из-за таких, как вы, мы туда, куда надо, и не успеем. А потом мы же и виноваты будем, – вторил другой, не менее недовольный.

Когда они стихли, Таня вернулась к мыслям про Золотухина. Но ненадолго: в подъезде стало шумно. И на фоне общего гула – вдруг крик:

– Батюшки! Кровищи-то сколько!

Таня вскочила и выбежала в подъезд прежде, чем успела обдумать все «за» и «против». Как была – прямо в ночной рубашке. И не расчесалась, и не подкрасилась, хотя всегда такого категорически избегала.

Она оказалась далеко не единственной. Крики Маргариты Антоновны и причитания женщины в жёлтом пальто – впрочем, теперь она была без него – собрали у порога пятнадцатой квартиры многих соседей.

– Вот же дурная баба. Было бы из-за чего, – сетовала Маргарита Антоновна.

– Эх… О ребёнке бы хоть подумала, – заметила Мария Семеновна.

Он как раз громко плакал за дверью.

– Расступитесь! Ну, что собрались? – огрызнулся, поднимаясь по лестнице, низкорослый дядька в форме «скорой» и толстых очках. За ним следом шли ещё двое.

Зайдя, они не закрыли дверь. Таня осторожно заглянула внутрь вместе с другими соседями. Кругом вода, мешки на полу, поодаль буроватая лужа. В комнате – толпа людей в форме: спасатели, полиция, медики. Они о чём-то спорили: «вам и везти», «оформляйте сами и здесь», «это не наше».

– Вам здесь нечего делать, – сказал один из полицейских. – Расходитесь-ка.

Выпроводив гостей, он захлопнул дверь.

Делать, и верно, было нечего. Таня вернулась к себе, легла в постель, но так до утра и не уснула, прислушиваясь к голосам в подъезде.

Впрочем, она больше не разобрала ни слова.

9