Призрачная любовь

— Знаешь, я не задумывалась об этом, но когда я сказала тебе, что больше никогда не хочу с тобой разговаривать, я вроде как имела в виду именно это, так что давай просто предположим, что первый вариант — это то, что нужно.

— Не повезло. На меня это дерьмо не действует.

— Не повезло. Ты не тот, чье доверие было обмануто. Мы здесь не в игру играем, Айзек. Это моя жизнь. Это настоящие чувства и эмоции, с которыми ты играешь, и не тебе решать, как они будут исцеляться. Я не думаю, что ты понимаешь, какую сильную боль ты мне причинил.

— В том-то и дело, Аспен. Я знаю. Я знаю, что причинил тебе боль. Я облажался, но притворяться, что меня не существует, и игнорировать проблему — никому не помогает. Ради Остина и твоих родителей ты должна иметь возможность находиться со мной в одной комнате.

Я усмехаюсь, вскакивая на ноги и глядя на него так, словно он сошел с ума.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной, да? — говорю я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза, и когда я прохаживаюсь перед кофейным столиком, его тяжелый взгляд прикован ко мне. — Все всегда делается ради них, но как насчет меня, Айзек? Ты уже много лет знаешь, что я к тебе чувствую. Это не секрет, и сколько я себя помню, я всегда старалась скрывать это, угождать всем остальным, чтобы не было неловко и странно. А ты, ты, большой гребаный мудак, постоянно напоминаешь мне, что ничего никогда не случится. Я понимаю, ладно. Ты и я, это не что иное, как фантазия. Но чего я, блядь, не понимаю, так это почему? После всего, после того, как ты точно знал, что это будет означать для меня, или как это повлияет на Остина, почему ты вообще допустил возможность вернуться в ту комнату со мной?

Самая тяжелая тишина, которую я когда-либо ощущала, нависает над моей квартирой, как грозовая туча. Я падаю обратно на диван, закрыв лицо руками, не доверяя себе, что не сломаюсь.

— Поверь мне, Птичка, если бы я, блядь, знал, я бы тебе сказал.

Схватив с дивана подушку, я запускаю ею в его глупо идеальное лицо.

— Я говорила тебе не называть меня так, — говорю я, когда он ловит ее и прижимает к груди. — И это дерьмовое оправдание, и ты это знаешь.

— Мне жаль, Аспен. Я просто… с той первой ночи в "Vixen" я не могу выбросить это из головы, и я знаю, что это был твой первый раз, и тебе не с чем сравнивать, но секс — это не просто так. Он никогда не бывает так охуенно хорош, но с тобой…..блядь, Аспен. Ты хоть представляешь, как редко можно найти кого-то настолько охуенно совместимого с тобой?

— Ух ты, — говорю я, встаю и иду на кухню, отчаянно нуждаясь в чем-то, что могло бы меня отвлечь и удержать от разрыва прямо по центру. — Значит, ты разрушил меня, потому что тебе нравится, когда твой член мокрый. Просто охуенно, Айзек.

— Это не так, и ты это знаешь, — настаивает он, вставая и следуя за мной.

— Тогда зачем? Так как, что касается меня, то я шла туда, чтобы забыть о тебе, потому что перспектива того, что мы с тобой когда-нибудь будем вместе, была для тебя настолько чертовски абсурдной, что я наконец сдалась. Я шла туда, чтобы отдать себя кому-то другому, чтобы наконец избавиться от фантазий о том, что я когда-нибудь смогу получить то, чего всегда хотела, и именно это, как мне казалось, я и сделала. Ты хоть представляешь, каково это? Я думала, что у меня наконец-то появился шанс забыть о тебе и начать жить, но нет! Айзек, мать его, Бэнкс снова наносит удар.

— Конечно, ты должна знать, что, если бы я знал, что это ты, в первую ночь в “Vixen", я бы никогда так не поступил.

Я сжимаю челюсть, отводя взгляд.

— Конечно, я это знаю, — говорю я. — Я не злюсь из-за первого раза. То есть, конечно, меня бесит, что знание того, что это был ты, отменяет все, чего я пыталась добиться той ночью, но это было не более чем дерьмовое совпадение. Что знание того, что ты стоял за моей спиной в бассейне моих родителей и все понял, но решил, что тебе следует держать рот на замке. Что знание того, что, когда ты писал мне после вечеринке в “Пульсе”, это было не потому, что ты наконец пришел в себя и подумал, что, возможно, у меня есть что тебе предложить, это было потому, что ты вспоминал, каково это — быть внутри меня, какого это, когда я была рядом с тобой. И это знание того, что, когда я вернулась, такая же уязвимая, какой была в первый раз, ты все равно вошел в ту комнату, точно зная, кто я такая, и воспользовался этим. У тебя были все шансы сказать мне, что ты был тем парнем в той комнате, и тот факт, что ты скрыл это от меня… черт возьми, Айзек, это ранит больше всего.

Опустошение и вина вспыхивают в его глазах, и, несмотря на дистанцию, которую я пыталась сохранять между нами, он подходит прямо ко мне, притягивает в свои теплые объятия и прижимает к своей груди. Его рука поднимается к моему затылку, его пальцы запускаются в мои волосы.