Призрачная любовь

А потом, просто чтобы подчеркнуть свою точку зрения, я шагаю обратно через всю квартиру и опускаюсь на диван, готовая провести здесь каждый час бодрствования. Если этот мудак хочет сидеть у меня под дверью в обозримом будущем, то это его плохое решение. У меня есть «Анатомия страсти», и просто потому, что я мелочная сучка, я прибавляю громкость настолько, чтобы заглушить все, что он может сказать, но не настолько громко, чтобы он действительно мог наслаждаться сериалом. Если он хочет просидеть там всю ночь, то пусть мучается, пока делает это.

Устроившись поудобнее, я натягиваю на себя одеяло и нажимаю кнопку “play”, но внезапно оказываюсь не в состоянии сосредоточиться, как раньше, и то, что обычно доставляло мне удовольствие, превращается в фоновый шум, поскольку все мое внимание по-прежнему сосредоточено на закрытой двери.

Час превращается в два, и пока по моему лицу текут беззвучные слезы, я нажимаю на паузу, прежде чем встать и на цыпочках пересечь свой дом. Я вижу слабую тень под дверью, которая говорит мне, что он все еще здесь, и надо отдать ему должное: если бы роли поменялись местами, я бы уже давно ушла. Мой мочевой пузырь не выдержит слежки, и ад замерзнет, прежде чем я пописаю в бутылку.

Я встаю у двери и с тихим вздохом прислоняюсь к гипсокартону. Несмотря на то, что я чувствую к нему сейчас, близость к нему успокаивает меня. Не думаю, что когда-нибудь смогу простить его. Затем, как и он, я сползаю вниз, пока моя задница не оказывается на полу, и мы сидим спина к спине, запертые в ужасной тишине, а между нами моя входная дверь.

Подтягивая колени к груди, я обхватываю их руками и смотрю на свою квартиру, отчаянно желая, чтобы все было по-другому. Желая, чтобы ему никогда не приходилось причинять мне такую боль. Желая, чтобы мне никогда не приходилось любить его. Почему все не могло быть проще? Почему в той комнате должен был оказаться именно он? Мне нужно было, чтобы это был кто угодно, только не он.

Словно почувствовав мою потребность в утешении, под дверь просунулась плитка шоколада.

— Я чувствую запах твоих духов, Птичка. Ты хоть представляешь, что этот аромат делает со мной?

Он не случайно назвал меня так.

Гнев бурлит в моих венах, я вскакиваю на ноги и быстрым движением руки отпираю дверь, а затем поворачиваю ручку и позволяю весу его тела сделать все остальное. Дверь распахивается, и Айзек вваливается в мою квартиру, его спина ударяется о пол, а из груди вырывается громкий звук “Ох”.

— Какого х…

— ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК!

Я бросаюсь на него, уже замахиваясь кулаками, и, когда мое тело врезается в его, он с легкостью ловит меня. Он переворачивает нас так, что я прижимаюсь спиной к скрипучим половицам, и нависает надо мной, крепко обхватив мои запястья, держа обе руки в плену над моей головой.

— Ты мудак, — процедила я, стараясь не позволить ему увидеть, как я плачу, пока он держит меня в плену.

— Если я отпущу тебя, ты снова попытаешься напасть на меня?

Боже, почему от него так вкусно пахнет?

— Не могу ничего обещать.

Его взгляд сужается, и он задерживает мой взгляд еще на мгновение, напряжение исходит от нас обоих, но чем дольше он держит меня в заложниках, тем труднее становится вспомнить, почему я так сильно хочу его ненавидеть.

Он держит меня прижатой к себе еще мгновение, прежде чем наконец встать, и вместо того, чтобы повести себя как идеальный джентльмен, он просто оставляет меня там, а мои ноги остаются за пределами моей квартиры.

Айзек чувствует себя как дома, проходит через мою маленькую квартирку и останавливается на кухне, упираясь локтями в стойку и ожидая, когда я наконец начну двигаться.

Издав стон, я поднимаюсь на ноги и пинком закрываю дверь, чувствуя, что его взгляд прикован ко мне, но что в этом нового? Я всегда могу сказать, когда он смотрит на меня.

— Полагаю, ты не собираешься теперь уходить?

— После того, как я только что прождал два гребаных часа, чтобы войти в дверь? Нет, блядь.

Закатывая глаза, я стремительно пересекаю свою квартиру и с раздражением падаю на диван, натягивая на себя одеяло и притворяясь, что этот огромный засранец не пялится на меня из моей кухни.

Быстро поняв, что я не собираюсь облегчать ему задачу, он испускает тяжелый вздох и направляется ко мне, проходя между диваном и журнальным столиком и опускаясь на него.

Его колени почти соприкасаются с моими, и когда мое сердце начинает учащенно биться, я начинаю волноваться.

Я думаю, что пришло время посмотреть правде в глаза.

— Ты готова поговорить об этом?

Я усмехаюсь.

— Какие из моих действий могли бы создать у тебя впечатление, что я вообще планирую поговорить об этом с тобой?

Он упирается локтями в колени, наклоняясь вперед и оказываясь, на мой взгляд, слишком близко.

— Значит, ты просто собиралась ненавидеть меня до конца своей жизни? — спрашивает он. — Или у всей этой херни с избеганием меня есть срок годности?