Призрачные кошмары

– Сампо времени Аятар! Наследие моей матери! – заворожённо воскликнула Катарина и провела пальцами по потёртой поверхности бубна. На нём были нарисованы узоры – кто знает, может, и кровью. Затем, крайне растроганная, Катарина прижала бубен к груди и поверх голов встретилась глазами с матерью. – Спасибо! – прошептала она дрожащим голосом.

Наконец под одобрительный гул толпы костёр был разожжён. С треском загорелись сухие ветки. Не в силах отвести взгляд от матери, Катарина попятилась. Её сотрясала дрожь, а по щекам катились слёзы.

Происходящая суматоха напоминала суету и хаос на блэк-метал-концерте. Горожане, находясь в каком-то истерическом исступлении, хлопали в ладоши, кричали и обменивались довольными взглядами. Это они были ведьмами и монстрами! А не София, которая вскоре должна была сгореть.

Меня охватывал ужас, когда я представила, как лёгкие матери Катарины наполнятся дымом и жар сожжёт вокруг неё кислород. Меня тошнило.

В то же время я заметила, как вдруг пугающе распахнулись глаза Софии. Я видела их издалека и вздрогнула от их жгучей яркости и силы. Она начала ритмично отбивать ногой по земле и напевать.

Костёр всё разгорался, и древесина в нём была уже охвачена мощным огнём, сопровождаемым треском. София издавала звуки, похожие на стоны. Казалось, она плачет, но я знала, что она поёт ёйги[9]. Она использовала ритм, чтобы погрузиться в состояние транса и связаться с духами при помощи унаследованных от предков заклинаний.

– Мама просит Кокко, небесную жар-птицу, дать ей сил пережить эти мучения, – печально вымолвила Катарина.

Я смотрела Софии в глаза, слушая её гипнотические ёйги. Она была похожа на одержимую. Но внезапно мир начал бешено вращаться, и я оказалась в каком-то состоянии спокойствия и умиротворения, где совсем не было боли.

Я ощущала присутствие Софии повсюду, даже в своём разуме. Она словно знала меня с первых секунд моего рождения, была свидетелем моих жизненных радостей и печалей и предчувствовала точный миг моей смерти. Там, в этом пространстве, где я оказалась, были и другие: Катарина, Эрик и тот викинг. Мы образовали круг, связанный плотью, кровью и временем.

Но тут огонь обжёг мою кожу, и состояние транса прервалось. Меня унесло из того мрачного места обратно в мысли Катарины.

Тогда-то я и заметила того самого незнакомца, который принёс нам бубен. Я проследила, как он проталкивался сквозь толпу и, оказавшись рядом с костром, кивнул Софии. Та спокойно посмотрела вдаль и кивнула в ответ. Затем мужчина бросил в огонь большой туго перевязанный кожаными шнурами глиняный сосуд и поспешно устремился сквозь массу людей прочь от скал.

Должно быть, в этом сосуде был порох, так как вскоре за этим раздался мощный взрыв и вспышка. София и эшафот с грохотом взлетели высоко в воздух, а в нас ударила мощнейшая взрывная волна. Тех, кто стоял прямо перед костром, отбросило назад. Я ощутила жар, опаляющий лицо Катарины. В небо поднялся высоченный столб дыма, который наверняка был виден из каждого уголка Стокгольма. Воздух стал мутным от пепла, чада и дыма. А пепел падал на землю, словно чёрный снег.

Сын Катарины рыдал.

Повсюду на земле лежали раненые люди, валялись фрагменты человеческих тел. Слышался плач и крики. Кровь окрасила скалы. В воздухе витал едкий запах серы. Оставшиеся в живых в панике убегали прочь, практически затаптывая детей и стариков.

Место наполнилось мучительными криками и отчаянными молитвами. Перепуганные солдаты и государственные служащие бросились в разные стороны. Я увидела окровавленного солдата, потерявшего ногу, и чиновника, лицо которого настолько обгорело, что на месте глазных яблок была лишь непонятная масса.

На холме всё ещё был виден обожжённый силуэт священника. Он безжизненно рухнул на землю, и на его тлеющей мантии вспыхнули искры. София сдержала слово и забрала его с собой в ад.

Постепенно дым рассеялся. Катарина Вифферт стояла на том же месте. Она выглядела потрясённой, но в то же время благодарной, и искала глазами героя, таинственного незнакомца в капюшоне, но мужчина растворился, словно пепел на ветру. Может быть, карманником он и не был, но всё-таки кое-что он забрал – жизнь Софии. Он освободил её от страданий.

– Здесь нам больше делать нечего, – заявила всхлипывающему сыну Катарина. – На следующем же корабле мы отправимся в Финляндию.

Я хотела бы сказать ещё многое, но место казни вдруг рассыпалось на осколки. Под моими ногами оказались не булыжники, а доски пирса. Затем сквозь дым я увидела ослепительно сверкающий круг, а в следующее мгновение он поглотил меня. С разных сторон меня окружали свет и тени, как будто в процессе перемещения из одной эпохи в другую вокруг меня строилась новая реальность.

Я снова стояла на знакомой вышке для прыжков в своей родной деревне, но по-прежнему ощущала жар пламени. Я испугалась, заметив, что вышка подо мной была охвачена бушующим огнём, похожим на костёр Софии.

Забрала ли я адский огонь с собой?