Призрачный огонь

Джерард слышал много историй о аппетитах наваба. Теперь уже не было смысла говорить об этом Констанс. - “Он доказал свою правоту и одержал победу, - сказал он с большей уверенностью, чем чувствовал. - “Это соответствует его цели - казаться великодушным. Он должен знать, что наши хозяева в Лондоне не могут оставить это оскорбление безнаказанным. Если он будет милостив, то потом ему станет легче.”

Констанция потянула вверх лиф своего платья. Она совсем не изменилась за эти три дня. От жары влажная ткань прилипла к ее телу, как вторая кожа, открывая ее изгибы. Она чувствовала себя безнадежно уязвимой.

От часовых на стене донесся крик. Джерард побежал к разрушенному крепостному валу. Индийский джеммаутдар, одетый в ярко-синий тюрбан, означавший высокое положение в армии наваба, приближался по разбитой земле между разрушенными домами. Один из часовых прицелился из мушкета, но Джерард опустил дуло еще до того, как джеммаутдар широко развел руки в знак мира.

С помощью знаков и смеси ломаных языков он объяснил, что если они прекратят сражаться, то его хозяин наваб любезно согласится обсудить условия их капитуляции.

- “Нам нужно его слово, что он поступит с нами честно” - крикнул Холуэлл вниз.

Джеммаутдар оскалил зубы в широкой белой улыбке, выразительно кивая. Сделка была заключена. Джеммаутдар удалился. На форт опустилась тишина, жуткая и нервирующая, потому что впервые за четыре дня и ночи здесь было тихо. Даже плач детей казался приглушенным в жаркой, измученной тишине, охватившей двор.

- “Я ему не доверяю” - сказал Джерард Холуэллу. - “Мы должны держать наших людей начеку.”

Холуэлл пожал плечами. - “Мы не должны давать Навабу никаких оснований сомневаться в нашей искренности. Кроме того, у нас так мало людей, что мы мало что можем сделать.”

- “Он воспримет это как свидетельство слабости, - предупредил Джерард.

Холуэлл посмотрел на него остекленевшими глазами. - Ни одному Индийскому принцу и в голову не придет отказаться от своего слова, как только он заключит перемирие. Они предпочли бы вести переговоры, а не сражаться.”

- “Если бы я получал рупию за каждого человека, который сказал это и теперь лежит мертвый с индийским клинком или пулей в животе, я бы получил лакх, - едко сказал Джерард. Лакх - это сто тысяч рупий.

- У нас нет выбора.”

В долгом жарком полдне тикали минуты.

Несколько десятков солдат гарнизона покинули стены и расположились на плацу со своими семьями. Жара, голод и усталость парализовали их всех.

Джерард сидел на крепостном валу и скреб точильным камнем по лезвию своего меча. Голова у него болела от жажды; каждый скрежет камня словно ножом пронзал череп, но он ничего не мог с собой поделать. Он должен был заглушить угрожающую тишину, нависшую над городом. В раковинах окружающих особняков за разбитыми окнами мелькали тени. Он услышал внутри шорох щебня.

- “Это не похоже на покой, - сказала Констанция. Она поднялась наверх, чтобы найти его, неся маленькую миску с водой. Он выпил ее одним глотком и тут же пожалел об этом. Это только заставило его еще больше осознать свою жажду.

У Джерарда больше не было сил спорить. Он протянул Констанс свой меч. - “Если они придут и предадут нас, а мы будем разлучены, вколи это в свое сердце. Это будет более добрая судьба.”

Констанция оттолкнула его, свирепо глядя на него своими дикими зелеными глазами. - “Не вздумай указывать мне, как прожить мою жизнь. Ты забыл. Мои родители умерли жестокой смертью, мой брат бросил меня, и я все еще здесь. Я не пойду по пути труса. Пока я дышу, я буду сражаться.”

- “Я вовсе не имел в виду ...”

Один-единственный пушечный выстрел нарушил тишину. Прежде чем ядро попало в цель, разрушенные особняки вокруг форта наполнились людьми, которые высыпали из своих укрытий и помчались по разбитой земле к форту. Они несли подъемные лестницы, сделанные из плетеного бамбука, и поднимали их к разрушенным крепостным валам.

- “Они обманули нас, - воскликнул Джерард. Оттолкнув Констанцию, он навел пистолет на первого человека на лестнице и выстрелил. Кровь растеклась по тюрбану нападавшего, когда пуля пробила его череп. Он потерял хватку и упал в толпу внизу.

Но там были еще тысячи людей, карабкающихся по лестницам вдоль всех стен форта. Джерард не мог в одиночку удержать крепостной вал. Внизу, во дворе, беженцы и свободные от дежурства солдаты просыпались от опасности. Констанция сбежала. Джерард посмотрел на лестницу - но путь ему преградили люди, которые уже добрались до стен. Вокруг них клубились дым и пламя. Лучники наваба стреляли горящими стрелами в тюки с тканями и матрасами, которыми были забиты щели в стене. Сухая ткань вспыхнула огненными полосами.

К нему подошел обнаженный по пояс воин с тяжелым кривым мечом. Джерард сделал шаг в сторону от удара и двинулся вперед, споткнувшись о своего противника, когда тот, спотыкаясь, проходил мимо. Он перерезал мужчине подколенные сухожилия и, оставив его позади, бросился к лестнице.