Призрачный театр

– Она выбежала с толпой! Закройте главные ворота и проверяйте всех, кто уходит! – голос Джаггера звучал уверенно, но Шэй уловила в нем также оттенок страха. Подавив приступ кашля, она лежала как можно тише. Если она неверно поняла послание бумажных птиц, то зря сейчас пряталась, а не сбежала в толпе.

Арт Апо Елк: Клеопатра, если прочитать с конца.

Паника затихла, только полы палаток еще хлопали на ветру, словно флаги. Шэй лежала недвижимо и тихо, а снаружи деловито сновали люди. Дождь прекратился, но рабочие трудились без отдыха. И вот неожиданно рулон ее ковра подняли и что-то впилось ей в спину.

– Шэй? – произнес чей-то голос.

– Мм-мм-да, – в ее рот набилась ворсистая пыль.

– Слушай. Они охраняют выходы, так что пока я загружу тебя в тележку с реквизитом и вернусь за тобой ближе к вечеру.

Она не могла пошевелиться и едва могла говорить. Голос звучал приглушенно.

– Бесподобный?

– Все, молчи, мы почти у выхода. – С каждым шагом в нее больно врезалось костлявое плечо.

Она пыталась следить за направлением движения, но быстро запуталась. Внезапно ковер рухнул. Теперь тот же голос прозвучал более уверенно:

– Бросил его на повозку к остальным.

Новый голос что-то ворчливо спросил.

– Воробушек улетел. Говорят, что у нее есть войско птиц, они ослепят любого, кто следует за ней.

Звук шагов стал тише, дунул холодный ветер, и телега затряслась по изрезанной колеями дороге. Возчики перекрикивались друг с другом. До ворот они вели себя шумно, но за ними притихли. Шэй вытянулась, пытаясь поудобнее устроиться внутри ковра.

Они долго ехали вниз по склону, затем по сельской дорожке, где колеса вязли в грязи, и тогда уже поползли с черепашьей скоростью. Кучера заговорщически перешептывались друг с другом, но Шэй не смогла разобрать ни слова. Она покалывала себя ногтями; спать нельзя, иначе можно выдать себя храпом. Дыра в конце свернутого ковра казалась серым диском, и он темнел по мере угасания дня. После долгой езды лошади замедлили шаг, голоса умолкли. Они остановились перед рассветом, и повозка начала петлять, поворачивая то в одну, то в другую сторону; она догадалась, что обоз, как обычно, выстраивается по кругу. Она провела много ночей в лагерях коммонеров. Они выставят стражников и патрули, но ее порадовало уже то, что она не слышала лая собак. Ковер вместе с ней подняли с двух концов и резко бросили куда-то, и тогда ей потребовалась вся сила воли, чтобы не вскрикнуть от боли.

Когда все вокруг успокоилось, она протиснулась к краю ковра и выглянула наружу. Ее бросили в палаточном складе, доверху забитом реквизитом. На страже стоял часовой в доспехах, и на мгновение она замерла. Ей хотелось зажечь факел, но коммонеры могли спать всего в нескольких шагах отсюда. Вместо этого она принялась за поиски сундука с костюмами; ее перьевая туника и бритая голова были слишком хорошо узнаваемы. Найдя нужный сундук, она долго перебирала сюртуки и набедренные повязки, костюмы Пьеро и ласты, но в итоге остановилась на одном из костюмов подавальщицы. Лиф у него был длинноват, да сам костюм великоват для нее, но по крайней мере она будет не одна в таком наряде, а волосы скроет под чепцом.

Шэй как раз застегнула непривычные туфли, когда послышался шум, похожий на вздох. Она спряталась за сундуком и пригляделась к задней части палатки. Серое полотно палатки прорезал черный клин, расходящийся книзу, как волны в кильватере лодки. Кто-то пропорол ее сверху донизу и просунул внутрь голову. Трасселл.

Выбравшись из своего укрытия, Шэй бросилась в его объятия. Она прижалась лицом к его груди и заплакала, вдруг осознав, что плачет впервые с тех пор, как ее похитили. Он поддержал ее и, поглаживая по голове, зашептал:

– Тише, мы почти у цели, но нам надо скорее смываться. Возьми меня за руку.

Выйдя, они прошли между двумя темными палатками, земля слегка чавкала у них под ногами. Трасселл вел ее за собой, виляя, как пьяный, и избегая даже малейшего проблеска света. Только в одной палатке, казалось, все еще бодрствовали. Она слабо освещалась изнутри, и Шэй услышала тихие мужские голоса.

– Мы на острове, – прошептал ей на ухо Трасселл, – а мост с другой стороны, напротив этой палатки. Другого выхода нет.

Они обошли палатку с левой стороны. Вдруг он остановил ее. Раздались голоса и звук развязываемых изнутри дверных шнурков.

– Вечеринка, должно быть, закончилась. Переждем.

Он не ошибся. Парочка вышла, сопровождаемая прощальным хором, и кого-то из них вырвало всего в шаге от них.

– Это никуда не годится, – прошептал он, – через четверть часа они закроют мост.

Двое парней болтали у палаточного входа, их вытянутые тени смутно виднелись на траве. Трасселл выглядел неважно. Уставшим и исхудавшим, хотя глаза его сияли.

– Ладно. Прорвемся. Пора проверить твои актерские навыки. Мы любовники, и я гоняюсь за тобой, – он кивнул ей, – допустим, тебе хочется, чтобы я поймал тебя на другой стороне моста, подальше от завистливых глаз. Поняла?

Она кивнула.