Призрак

Вот Стефанию, кстати, прекрасно видели. Злобные ездовые страусы на нее шипели, а возницы либо орали, что дура-девка стоит на дороге, либо отпускали сальности. Стефания не оставалась в долгу, покрывая юберийцев отборным матом, а одному предложив поцеловать себя под хвост.

— А почему тебя здесь видят? — спросил Данилюк.

— Потому что здесь не Земля, — ответила Стефания. — Это ты у нас воплощенный дух, а я полуматериальный демон. Я не невидимая, я незамечаемая. И только там, где знают о существовании Ада. На Земле в первую очередь. Там, где про Ад не слышали, я просто симпатяжка с рожками.

— И… их это не смущает? Кожа твоя, рога, хвост?..

— Так это ж многовидовой мир. Здесь маскировка не нужна.

— А, ну хорошо. Главное, чтобы проблем не было. А то… тут ведь тоже люди…

— Тоже?.. — хмыкнула Стефания. — Это на Земле люди тоже. А на Эйкре они изначально.

— В смысле?

— Именно на Эйкре люди зародились. Именно с Эйкра они расползлись по другим мирам. В том числе и по Земле.

— Правда, что ли? — удивился Данилюк.

— Да уж можешь мне поверить.

Уверенно шагая по улицам, Стефания привела Данилюка к богатому особняку, окруженному крепостной стеной. Покосившись на хмурых стражников с серпообразными мечами, она зашла за угол и перепрыгнула стену, как кузнечик. Данилюк вздохнул и прошел ее насквозь.

— Надо было подлететь прямо сюда, — сказал он, оказавшись в роскошном саду. — Все равно в машине мы оба невидимы.

— Я не помнила, где этот тип живет, — призналась Стефания. — Дорогу от порта помнила, а адрес нет. Сверху бы не нашла.

— А кто здесь вообще живет? И что он тебе задолжал?

— Живет тут Наместник Храма, — ответила чертовка. — Типа местного патриарха. А задолжал он мне душу.

— В смысле? — моргнул Данилюк.

— В прямом. Душу он мне продал. Я лет десять назад была тут по горящей путевке… ну и провернула удачную сделку, — хихикнула Стефания, доставая из воздуха пергаментный свиток. — Видишь, подпись мерцает? Значит, срок подходит, не сегодня завтра старикашка откинется.

Данилюк мрачно на нее уставился. Он не очень-то много знал о адской системе купли-продажи душ, но ничего хорошего в ней явно нет. И ему не очень-то хотелось в подобном участвовать.

— А тебе обязательно ее забирать? — осведомился он.

— Эй, он поставил подпись! — возмутилась чертовка. — Я его не заставляла! Плату он получил, с моей стороны все честно!

— А что за плата?

— Волшебное устройство, хранящее в себе кусочек молнии и способное с ее помощью быстро поджаривать плоские куски хлеба, придавая им поистине неземной вкус, — отчеканила Стефания.

— То есть… тостер? — уточнил Данилюк.

— Ага.

— За душу?

— Ага. Выгодная сделка.

— Для кого именно выгодная?

— Для всех заинтересованных сторон, — отрезала Стефания. — Пошли лучше быстрее. Надо забрать сразу же, а то местные явятся и будут законность оспаривать. А я так ненавижу скандалы…

Жил Наместник Храма на широкую ногу. Его дом и сад превосходили виллу Колобковых, а штат прислуги исчислялся десятками. Повсюду дорогая мебель, зеркала, драгоценности. Даже горничные носили золото и жемчуга.

И не все его слуги оказались людьми. Данилюк заметил диковинного двухголового рептилоида и подстригающего траву метрового сурка. Причем сурок, кажется, его увидел — очень уж пристально уставился на то место, где Данилюк стоял.

Стефанию же видели все, но она невозмутимо шла себе, словно имела право быть здесь. Хотя… она и в самом деле его имела. Словно коллектор, явившийся истребовать долг, чертовка преспокойно вступила в здание, просеменила по мраморным ступеням и замерла у распахнутых дверей.

За ними, раскинувшись на огромной кровати, в окружении стенающих домочадцев, возлежал седобородый старик. От болезни его кожа сильно посерела, так что он не очень-то уже и походил на негра.

— Вовремя мы, — равнодушно прокомментировала Стефания. — Кончается уже.

Кто-то из слуг обратил на нее внимание. К Стефании подошел дородный мужчина в позолоченной рясе и строго спросил, кто она есть и что здесь делает. Та показала свой договор о продаже души, мужчина его внимательно прочитал, скривился и велел подождать. Мол, скоро ей все отдадут.

— Не понял, — медленно сказал Данилюк, когда тот отошел. — Здесь это что, нормально?

— Что нормально? — рассеянно спросила Стефания, в нетерпении глядя на умирающего Наместника Храма.

— Скупка душ. Он ничего особенного в этом не увидел?

— Именно что ничего особенного не увидел, — хмыкнула Стефания. — Это же адский договор. В своем натуральном виде он предстает только перед его заключившими, а также способными прозревать истинную суть вещей. А обыватель вроде вот этого видит просто обычный вексель. Он думает, что его хозяин мне денег задолжал.

— А, понятно…

Тем временем на авансцене появилось новое лицо. Прямо из стены вышла фигуристая негритянка с удивительно светлыми, почти белыми волосами. Сделав отметку на восковой табличке, она приблизилась к ложу умирающего… и заметила Стефанию.