Призрак Малого Льва (СИ)

— Я бы убил ее, если б вы меня не опередили, — сказал он зло, — и какая теперь разница, если она все равно мертва?

— Это Грэф так думает, — нагло взглянул на него Кролик.

— Какого черта? — нахмурился Азол, — Риция жива?

— Что? — мерзко засмеялся Скар, — твой трон закачался? Не волнуйся, правитель, она тебе опасна не больше, чем бревно. Мы славно от нее подпитываемся.

— Идиоты! — рявкнул Кера, — чтобы скрыть волнение, он изобразил такой гнев, что сам удивился, — вы соображаете, что вы делаете?!

— Тебе хорошо говорить! — возмущенно посмотрел на него Кролик, — у тебя полно энергии! Влез бы в нашу шкуру, посмотрел бы!

— Да я просто спущу с тебя шкуру! — рявкнул Азол вставая, — кто вам позволил так рисковать?!

— Э-эй! Ты что! Пусти!

Повиснув над полом и отчаянно болтая ногами, Кролик утратил большую часть своей спеси.

— То-то я смотрю, тебя распирает от «белой сирени», Советник! — грозно сказал Азол, — сейчас же говори, где Риция? Ее надо убить немедленно!

Осознав свою ошибку, Скар признался, что чуть живая принцесса лежит на складе под столом. Но ничего страшного в этом нет, потому что с ней и Юндр, и Тронх, и даже Кендра. Вряд ли девчонка сможет пошевелить даже пальцем. И нечего так разоряться по этому поводу.

— Идиоты! — еще раз рявкнул Азол и швырнул Скара как дохлую крысу на середину зала, вложив в этот бросок всю свою ненависть и брезгливость.

Тот отполз еще дальше.

— Ну, ты крут, хозяин, — пробормотал он из дальнего угла.

— А ты не знал? — усмехнулся Кера.

— Смотри, — утерся новоиспеченный Советник, — не руби сук, на котором сидишь!

После его ухода стало как-то легче дышать. Азол подошел к окну. Лапы огромных бурых елей провисали от мокрого снега. Серое небо наливалось вечерним свинцом. Он представил, каково сейчас Риции, и содрогнулся. Совсем недавно, оживляя Миранду, он испытал, что такое — полное отсутствие энергии, какая это боль, тоска и муть. У него даже поседело полголовы от такой радости… Но спасти ее сейчас — значило обречь на гибель сотни детей, так и не узнав, что же такое эти «Ясли».

Азол разрывался. Он стискивал кулаки от такого раздвоения и никак не мог найти правильное решение. А время шло…

Он смотрел на мокрый снег и убегающие к ледяному заливу широкие ступени. Как все-таки было здорово, когда все были живы и поднимались по этим ступеням на заседание Директории или на торжественный прием. Адела, как и все женщины, не слишком-то его жаловала, он тоже звал ее мартышкой, но все это были такие мелочи! Би Эр в своем неизменном сюртуке любил сидеть вон на той скамейке в тени трех сосен. Маленькая Риция прыгала на одной ножке по четким квадратам плит…

Неожиданно он почувствовал такую тошноту и слабость, словно оказался сам на ее месте. У него стремительно убывала энергия. Вздрогнув и инстинктивно закрывшись в белом шаре, Азол обернулся. На него смотрела бледная как смерть женщина с белыми волосами до пояса. Черное облако, как гигантский краб, висело над ней, шевеля голодными клешнями.

— Эния! — поразился он.

— Негодяй! Убийца! — прошипела она, врезаясь своими черными клешнями в его белый шар, — ты думал, я не доберусь до тебя!

— Как ты выбралась?!

— Не твое дело, свинья! Ты думаешь, это твой дворец? Это твой трон?! Это твоя планета?! Ты убил мою дочь и смеешь являться сюда, ко мне?!

Ее присоски работали так мощно, что Азол еле удерживал свое поле на должном уровне. Два дня без подпитки родственников превратили ее в гигантскую черную воронку. Конечно, она была слабее, но обезумевшая женщина этого не понимала.

— Ты умрешь, Кера! — зловеще заявила она, — я высосу твою поганую энергию, я превращу тебя в вонючую кучу биоплазмы!

Он повидал немало уродов на своем веку, но ничего более жуткого, чем эта бледная разъяренная женщина в черном крабовидном облаке, ему видеть не приходилось.

— Подожди! — крикнул он, с трудом отгораживаясь от ее присосок, — стой, Эния! Давай поговорим!

— Мне не о чем с тобой разговаривать, косматый боров! Ты убил мою дочь! Мою прекрасную девочку! Мою ненаглядную Рицию! О! Ты заплатишь за это, клянусь памятью отца моего, великого Синора Тостры!

Сама судьба посылала ему Энию. Азол понял, что должен сделать из нее союзницу, иного выхода просто нет.

— Твоя дочь жива, — сказал он.

— Ты лжешь, мерзавец! — прошипела дочь Тостры, — ты боишься меня! У тебя трясутся поджилки!

— Эния, — выразительно посмотрел он на нее, — твою дочь похитили Пастухи. Она на складе фабрики детских игрушек. Я бы сам ее вытащил, но боюсь поломать всю игру.

— Если ты врешь, — зловеще сказала Эния, — я все равно вернусь! И тогда, клянусь отцом, ты пожалеешь, что родился на этот свет!

Резко отвернувшись, она пошла к выходу. Вслед за ней тянулось, как мантия, и ее черное голодное облако. Азол видел, как торопливо, прямо босиком, она спустилась по ступеням на стоянку модулей, ее розовый халат ярким пятном выделялся на фоне уныло-серого снега.

— Вот ее-то эти уроды и не учли, — с откровенным злорадством подумал он.

* * *