Призрак Малого Льва (СИ)

Там многое изменилось, но осталось что-то знакомое: широкий красный диван, серебристый свод потолка над ним, яркие звезды в иллюминаторах, от вида которых по-прежнему захватывало дух. Картины висели на тех же местах, но другие: какие-то райские птицы, лодка у причала, тростник, белая тигрица с тигренком в высокой зеленой траве.

Ольгерд сел в кресло. Сердце щемило от воспоминаний, как будто он перенесся на десять лет назад. Он ушел из этого мира, он отрекся от него и боялся сюда вернуться. И вот он здесь. Тело невесомо. Все подчиняется мысли, поэтому любую мысль нужно контролировать. И неизвестно, от чего устаешь больше, от этого контроля, или от силы тяжести.

Он одел себя в белую тунику, пустил по ней пурпурную кайму и закутался в красный плащ. Так он меньше походил здесь на пришельца. Эрхи так не любили посторонних, и особенно белых тигров, что лучше было их не дразнить.

Анзанта задерживалась, Ричард, судя по всему, что-то выяснял со своими черными драчунами. Ольгерд ждал. К нему невольно возвращались воспоминания. Без особой боли, но с грустью.

Здесь они впервые встретились и говорили. Она была холодна и надменна. Здесь она учила его любить. Здесь она сказала, что ее снимают с этой должности. Здесь они прощались уже навсегда… Все это было в этой гостиной на станции межпространственной связи. И это был огромный кусок жизни — десять лет. Наверное, для эрхов это миг, эпизод, мгновение, но для человека все иначе. А он пока все-таки ощущал себя человеком.

Анзанта появилась взволнованная и даже чуть-чуть испуганная. Каштановые волосы и пышное малиновое платье делали ее похожей на розу. Глаза у нее на этот раз были зеленые, цвета лепестков.

— Ты! Здесь! — воскликнула она, — значит, что-то случилось.

— Случилось, — Ольгерд встал ей навстречу и взял ее за руки, — Дарий обманул нас.

Она покачала головой.

— Не может быть.

— Сядь, Анзанта, — сказал он, — я все тебе объясню.

Она слушала с изумленными, широко раскрытыми глазами. Иногда он так заглядывался в них, что забывал, о чем речь. Это мешало. Платье ее постепенно стало темно-фиолетовым, волосы почернели. Только глаза по-прежнему горели яркой зеленью.

— Но почему вы решили, что Дарий обманул вас? Он ведь мог просто ошибиться.

— Он сказал, что Риция — убийца, — с презрением проговорил Ольгерд, — значит, обманул и в остальном.

— Выходит, Риция не виновата?

— Конечно! Риция! Да она — ангел! Как можно было так подумать о ней?!

— Ничего не понимаю…

Анзанта встала и прошлась по комнате.

— Все, что я поняла — это то, что ты без ума от этой девчонки. Надо было раньше догадаться… Но с какой стати обманывать Дарию?

— Магуста — это его детище. Не эрхов, как он нас уверял, а его самого.

— В таком случае, это чудовищно!

— Да это не шуточки. И самим нам эту проблему не решить.

Она остановилась, серьезно глядя на него, лицо было бледное.

— Ол, я не уверена, что эрхи захотят помочь вам.

— Как это? — изумился он, он ждал определенных препятствий, но не с самого начала.

— Ты же знаешь, — недовольно объяснила Анзанта, — мы давно не вмешиваемся в дела плотного мира. Совет Мудрых постановил, что это неэтично.

«Неэтично» — было любимым словечком у эрхов, примерно как у лисвисов «неканонично». Ольгерд впадал в тихую ярость, когда слышал его.

— А держать под боком такого мерзавца — это этично?! — зло сказал он, — Дарий ваш. Это вы его взрастили и взлелеяли. И это вы, в конце концов, оскорбили его больное самолюбие. И когда он покончит с нами, он возьмется за вас, можешь не сомневаться!..

— Не кричи на меня, — нервно перебила Анзанта, — я-то все понимаю. Но я не решаю такие вопросы.

— Так покажи мне тех, кто решает!

— Совет Мудрых?! — она округлила глаза, — ты хочешь попасть на Совет Мудрых?

— Почему бы нет? — усмехнулся Ольгерд.

— Но ты… белый тигр.

— Да. А отец — черный. И мы оба должны быть на этом Совете.

— Мудрые не станут с вами разговаривать.

— Тогда какие они, к черту, мудрые?

— Не смей так говорить! — вспыхнула Анзанта.

Ольгерд почувствовал тупик. Ему никогда особенно не нравились эрхи, их чистоплюйство и высокомерие. Иногда попадались вполне приличные экземпляры, типа самой Маррот или Ригса, но они, как правило, долго жили в плотном мире.

Он часто задумывался, зачем Создателю понадобился плотный мир, если тонкий более совершенен? Глядя на эрхов, да и на тигров всех мастей, он убеждался, что плотный мир необходим. Душа приобретала в нем такие навыки, которые в совершенном раю было не приобрести. Их можно было только растерять.

— Сделай мне вина, — попросил он, чтобы успокоиться, — и подождем отца. Он лучше меня умеет убеждать.

Вокруг дивана стояли напольные вазы с цветами. Анзанта сама придумывала огромные ирисы и орхидеи немыслимых цветов и запахов. Белоснежные лилии раскинули во все стороны свои колокольчики, словно прислушиваясь к разговору.

— Я поговорю с Ригсом, — сказала Анзанта, садясь рядом на диван, — он член Совета. Может, ему удастся что-то сделать.

Ольгерд глотнул вина.

— Послушай, откуда у вас такая бюрократия?

— Мы любим порядок. Все должно быть вовремя и на своем месте. Это главное условие для выживания.