Призрак Малого Льва (СИ)

— Да, ласковая встреча, — проворчал он, забираясь к матери на заднее сиденье.

— Не брызгай на меня, — отодвинулась она.

У нее так часто случались перепады настроения, что он не понял, шутит она или возмущается серьезно.

— Сама виновата, — заявил он, — летаешь в такую даль, а зонтик не берешь. Разгильдяйство какое-то…

Из-за дождя почти ничего не было видно. Лесовия предстала хмурой и незнакомой. Эдгар не чувствовал себя дома. Он вернулся совсем другим и видел все иначе. Странно было думать, что ему предстоит вернуться к прежней жизни, втянуться в ее ритм, жить в этом самодостаточном мире, где почти никто не знает про Вилиалу, про Тритай, про Кантину, про огромный кусок его жизни, который и сделал его таким, каков он сейчас.

Дом в Радужном показался каким-то маленьким. В саду под окнами пламенела рябина, буйно разрослись дикие желтеющие кусты, клумбы были запущенны. Эдгар стоял под моросящим дождем, удивленно глядя на обитель своего детства, и не веря собственным глазам.

Дед открыл грузовое такси, вещей они с Вилиалы привезли целый воз.

— Эд, бери пожитки — крикнул он.

С двумя чемоданами Эдгар двинулся по садовой дорожке к дому. На крыльце с ключом уже стояла Зела.

— Дверь открыта, — удивленно сказала она.

Мать тоже поднялась по ступенькам и побледнела.

— Там кто-то есть? — спросила она взволнованно.

Досадно было видеть, как она сохнет по своему Лецию. Еще неприятней было сознавать, что она ему совершенно не нужна.

— Успокойся, — сказал Эдгар недовольно, — это, наверно, кто-то из соседей. Мы же оставляли ключи тете Эстер.

Они медленно, даже как-то осторожно зашли. В доме было включено отопление, с кухни доносился аромат жареной картошки с грибами, в гостиной горел свет. В прихожей висели плащи и куртки, стояла обувь, мужская и женская.

— Рик, ты что-нибудь понимаешь? — спросила бабуля, заглядывая на кухню.

— Пока только то, что кто-то здесь хозяйничает, — ответил дед.

— И не один, — добавил Эдгар.

Не отвлекаясь больше на такие мелочи, они с дедом занесли в дом остальные вещи.

— Хотите пирожков? — предложила Зела, выходя из кухни с блюдом, — по-моему, нас кто-то угощает.

— Пирожки? — переспросила Ингерда, — с повидлом?

— Да. И в сахарной пудре.

— Все ясно, — улыбнулась мать, — картошка с грибами, пирожки с повидлом… па, тебе не кажется, что это Ольгерд?

— Похоже, — улыбнулся дед.

Эдгар обтекал. Он подхватил свой рюкзак и поднялся к себе в комнату. Там его ждало нечто неожиданное. На его кушетке, укрывшись клетчатым пледом, спала прелестная девушка, ей составлял компанию маленький черный котенок. Эта идиллия сразила его наповал. Эдгар осторожно поставил рюкзак в угол и присел на стул.

Дождь барабанил по стеклу. Всё осталось в его комнате по-прежнему: его книги, его журналы, его диски, его аппаратура, его детские поделки, которые давно надо было выбросить. У прелестной незнакомки были черные волосы и длинные черные ресницы.

— Ой! — сказала она, открыв наконец глаза, тоже черные как спелые черешни.

— Привет, — улыбнулся он.

— А… Ольгерда нет, — пробормотала она.

— А я не к нему, я здесь живу, — признался Эдгар.

— Как? — не поняла девушка.

— Так, — усмехнулся он, — это моя комната.

Гостья удивленно посмотрела на него, села и прислушалась к голосам внизу.

— Так вы уже прилетели? Ты — Эдгар?

— Эдвааль — поправил он с достоинством.

— Мы вас ждали. Ничего что я в твоей комнате? Тут так уютно…

— Да. Особенно в дождь.

Девушка встала, подхватив котенка. Она была небольшого роста, тоненькая, совсем юная, как ему показалось, и похожая на тысячи других девчонок.

— Извини, — смущенно сказала она, — тебе надо переодеться. Я пойду.

Отпускать ее так сразу не хотелось. Было любопытно.

— А где Ольгерд то? — спросил он.

— Пошел к соседям, — ответила гостья, — грибы понес. Мы набрали два ведра, а девать некуда.

— Ясно, — Эдгар усмехнулся, — а у вас как, роман? Или за тобой можно ухаживать?

Она посмотрела так изумленно, как будто за ней никто никогда в жизни не ухаживал, но потом улыбнулась.

— Нет, вот этого не надо.

— Ты права, — пожал он плечом, — я жуткий коварный тип, маленьким девочкам, вроде тебя, в порыве страсти я прокусываю горло, а потом закапываю их в лесу.

На этот раз она просто засмеялась.

— А отец говорил, то ты черный тигр.

— А кто у тебя отец? — насторожился Эдгар.

— Леций.

Уже от одного этого имени стало досадно. А у него, оказывается, еще и дочка есть, вот такая хорошенькая. И Прыгунья, говорят.

— Понятно, — вздохнул он разочарованно, — не смею вас больше задерживать, ваше высочество. Приятно было познакомиться.

Она улыбнулась и убежала. Эдгар стал разбирать рюкзак. Потом вымылся. Вещи в шкафу были ему малы, они принадлежали какому-то щуплому подростку. Он все запихнул в утилизатор и достал из рюкзака спортивный костюм. Странное у него было чувство: будто он не узнает свою комнату, а комната не узнает его.